Мог ли такой широкий процесс медленного, но неуклонного ухода людей от врага рода человеческого пройти для него незаметно? Конечно же, темные силы принимают все меры, возможные и невозможные, чтобы не выпустить всех нас из-под своей власти.
В последние годы я реально ощутил, как в нашем районе начали действовать группы людей, озлобленных на православную веру, на Церковь. Ясно – и откуда все это, и почему… Диапазон сектантских группировок немыслим, проповедники западных «шоу-религий» повсюду. А по всем клубам, кинотеатрам – толпы чародеев, прорицателей, колдунов, экстрасенсов и прочих «целителей силой бесовской». «Националистический» церковный раскол – «филаретовщина»…
Во время работы над рукописью я обратился к моей неопубликованной книге «Найти себя – из жизни начинающего священника», которая родилась по благословению московского священника Глеба Каляды на основе моих дневниковых записей. Решил познакомить вас, дорогие читатели, с некоторыми наиболее характерными фрагментами из них – это важно для понимания промыслительных событий последних лет…
Что привело меня в храм Господень?
Зайдя теплым летним утром со своей юной дочкой Марией в Днепропетровский Свято-Троицкий собор, я остался там душой своею и по нынешний день.
Момент этот – один из важнейших в жизни моей, важен и для меня, и для людей, стоящих, как и я тогда, на сложной нравственной развилке. Что привело меня в храм Господень? Меня, человека, доселе ни разу не посетившего церковь. Этот вопрос и поныне я слышу от людей. Вера? Откуда она могла взяться у меня, не слышавшего слова Божия ни в семье, ни в школе, ни в институте?
Было тонкое, необъяснимое чувство неудовлетворенности, ускользающего куда-то из рук счастья. Были определенные вехи в жизни: музыка, институт, аспирантура, живопись, но чего-то не хватало для ощущения этого неуловимого счастья. Конечно, было и любопытство: а что же там, в церкви, за этой неизведанной чертой?
И вот мы с дочкой, робко прижавшись друг к другу, стоим в полумраке Троицкого собора. Все фантастически иррационально, мерцают лампады, потрескивают свечи, льются песнопения откуда-то сверху – и лики икон, из глубины веков взирающие на тебя. «…Яже есть церковь Бога жива, столпи утверждение истины» (Тим. 3, 15).
Голос Божией истины я тогда, скорее всего, не ощутил, но до сих пор звучит в ушах голос отца Анатолия:
– Благословение Господне на вас, того благодатию и человеколюбием, всегда, ныне и присно и во веки веков…
Все непонятно и даже страшновато – ведь это иной для нас мир. Но невыразимо ощущение – счастья – такого, которого не встречал доселе нигде и никогда.
После этого стал посещать церковь, читать всю попадающуюся на глаза духовную литературу (как ее мало было тогда), «досаждать» священникам своими расспросами. Сейчас понимаю, какие они были несуразные, однако все мне было неясно – ведь целый неведомый мир начал открываться мне. Сколько терпения было у батюшки Василия, у ныне покойного отца Константина! Это я ощутил только сейчас, когда после Литургии, молебна, панихиды, нескольких крещений и т. д. приходится стоять с очередным неофитом и отвечать на вопросы совершенно дилетантские с точки зрения моего сегодняшнего понимания. Но оттолкнуть, отмахнуться не имеешь права – вспоминаешь себя, вчерашнего.
«Утверждение истины»
Ко дню Архистратига Михаила, моего Ангела Хранителя, – принял Крещение, узнав о празднике от священника в сам момент Таинства. Помог Архистратиг Божий сделать мне этот шаг…
Через некоторое время, по благословению настоятеля, в испарине от страха, читаю на клиросе 3-й час, подпеваю хору «Господи, помилуй», разбираю партитуру Херувимской (благо за плечами сольфеджио музыкальной школы, так нелюбимое когда-то)…
Наступила пора определяться в своем дальнейшем жизненном пути. Покойный ныне протоиерей Константин Огиенко, бывший тогда секретарем епархии, буквально сразил меня предложением рукополагаться в сан священника. Не скрою, были у меня тайные мысли, в которых я не признавался даже себе: мне хотелось быть священником, Нo я гнал эти мысли, будучи абсолютно уверен, что стар я уже для такого шага, понимая, что к служению Богу человека нужно готовить с молодых лет… А тут – предстояло постараться вместить в какие-то месяцы то, что должно впитываться целыми годами, всей жизнью! И страшно, и радостно. Понимаю всю ответственность пастырского служения. Ведь как часто мы в порыве гордыни замахиваемся на роли вселенских спасителей, в то же время не будучи готовыми даже к спасению своей собственной души.