*** *** ***
В своей книге «Ты умер — и что теперь?» Мэри Хайтауэр предупреждает:
«Страсть к путешествиям — опасная штука. В Междумире надёжней всего держаться одного и того же места. Послесветы, коим выпало несчастье быть подверженными этой страсти, кончают плохо. Они либо становятся жертвой Злой Гравитации, либо попадают в плен к разбойным шайкам неуправляемых детей. Лишь немногим удаётся избежать подобной участи. Они становятся Искателями, но их существование полно опасностей. Лучше всего найти мирную гавань и оставаться там. А если ты не нашёл такой гавани — приходи ко мне».
Глава 10
Лифт, идущий вниз
На следующее утро Алли в одиночестве спускалась на лифте, когда на девяносто восьмом этаже в кабинку вошёл скелет.
У девочки зашлось дыхание.
— Чего уставилась? — буркнул скелет. Дверь закрылась, и лифт двинулся дальше.
Алли быстро сообразила, что это вовсе не скелет. Просто у мальчишки лицо было замазано белым, глаза обведены чёрным, а всё остальное скрывалось под дешёвым костюмом для Хэллоуина. Неяркое послесвечение добавляло ещё один нюанс в общую картину полной потусторонности этого зрелища.
— Извини, — вежливо сказала Алли. — Ты просто застал меня врасплох.
Ребят, имевших несчастье перейти во время Хэллоуина, здесь было двое: этот самый «скелет» и ещё один — в костюме, изображающем разлагающийся труп, и с физиономией, вымазанной зелёным.
Все звали этих двоих Скелли и Мордер.
Как только двери лифта захлопнулись, Скелли сказал:
— Я слышал, ты интересуешься Криминальными Фокусами?
— Ага, — подтвердила Алли. — Но что толку расспрашивать, если никто не хочет отвечать?
— Я мог бы порассказать тебе кое-что. Только пообещай, что никому не скажешь, что слышала это от меня.
Дверь открылась.
— Твой этаж? — спросил Скелли.
Алли собиралась наведаться в комнату игровых автоматов и попробовать оторвать Любистка от Пак-Мана, но с этим можно подождать. Она не вышла из лифта, и дверь снова закрылась.
— Рассказывай всё, что знаешь. Обещаю, никому не скажу.
Скелли нажал кнопку фойе, и лифт начал своё долгое путешествие вниз.
— Здесь недалеко, всего пара миль, есть одно местечко. Здание, перешедшее много лет назад. Кажется, консервная фабрика. Там живёт один чувак… Его называют Проныра. Вот он и учит этим фокусам.
— Каким именно?
— Да всем: паранормальничанью, эктодёрству, скинджекингу, ну, чё там ещё…
— А что это? Я же ни о чём таком понятия не имею!
Скелли нетерпеливо вздохнул.
— Он может показать тебе, как передвигать вещи, существующие в живом мире, как сделать так, чтобы живые слышали тебя, а может, даже и видели. Рассказывают, что он может выхватывать вещи из их мира и переносить сюда — заставляет их перейти в Междумир.
— И он может этому научить?
— Так говорят.
— А сам ты с ним знаком?
Мальчишка чуть стушевался.
— Ну… знаю ребят, которые ушли к этому чуваку. Но они не вернулись.
Алли лишь пожала плечами.
— Может, после визита к этому Проныре они нашли место поинтереснее, чем эти башни. Наверняка они не вернулись, потому что не захотели, вот и всё.
— Может, — согласился Скелли. — Если хочешь, могу дать адрес.
Алли хотелось бы расспросить парня поподробнее, но в это время двери лифта разъехались, «скелет» вышел, а на его место из фойе залетела стайка детишек — они отправлялись наверх.
Ник. Ники. Николас.
Он потратил несколько часов на то, чтобы вспомнить своё имя, и уж теперь, когда оно наконец-то всплыло в его мозгу, он его так просто не отпустит! Его зовут Ник. Ник Как-его-там. Фамилия у него была японская, потому что папа был японец. Мама — белая. Хотя, по правде сказать, их лиц он уже не помнил, но войну с памятью за лица родителей оставил на потом. Сейчас ему требовалась вся его воля, чтобы удержать в сознании собственное имя.
Ник. Ники. Николас.
Придёт время — он вспомнит и фамилию. Вспомнит обязательно, даже если для этого ему потребуется разыскать собственную могилу и прочесть, что написано на памятнике.
И тогда он будет крепко держать своё полное имя в памяти, и никто не посмеет называть его Херши, или Кэдбери, или Гирарделли, или ещё как-нибудь. Только Ник, Ники, Николас!
Он взял множество мелких листочков бумаги и на каждом написал своё имя. Распихал бумажки по всем карманам, по всем ящикам в шкафу и комоде, сунул под матрас и спрятал под подушками дивана, на котором спал Любисток. Мальчик, конечно, возражать не будет — он и так уже несколько дней не появлялся у себя «дома».