Мэри заглянула в ведро. К её ужасу, оно было пусто. Она не могла поверить ни тому, что увидела, ни тому, что услышала.
— Все?! — она окинула взором лётное поле, втайне надеясь, что это неправда… Но нигде не было ни души.
— Что я могу сказать? — вздохнул Ник. — Все. Они все были готовы к уходу.
Впервые на своей памяти Мэри потеряла дар речи. Это было такое грандиозное предательство, что она не находила слов, чтобы выразить своё возмущение. То, что сделал Ник, было так же ужасно, так же отвратительно, как всё то зло, что Майки сотворил за все годы своего существования в качестве монстра. Да нет, это было ещё хуже!
— Ты хотя бы понимаешь, что наделал?!
Мэри сознавала, что кричит, но ей было всё равно. Как он посмел! Как он посмел так с нею поступить!
— Я очень хорошо понимаю, что сделал, — ответил Ник со спокойствием, коего так не доставало Мэри. — Я отправил их туда, куда они с самого начала должны были уйти.
— С чего ты взял, будто знаешь, куда им идти! Они были здесь, и это значит, что так им было предназначено — быть здесь!
— А я так не думаю!
— Да кому какое дело, что ты там себе думаешь!
Неужели перед ней тот самый Ник, которого она знала? Это же совершенно чужой человек!
А она-то ему доверяла! Думала, что они — команда, что вместе они будут благосклонно и великодушно руководить Послесветами, вести их за собой в вечность, и так будет всегда. И тут вдруг всё пошло наперекосяк!
Но тут выражение лица Ника изменилось: на смену спокойствию пришёл гнев.
— И давно ты обо всём знаешь?
Мэри отказалась отвечать.
— Ты знала о монетах с самого начала? Как долго ты грабила детей, приходящих к тебе за помощью?
Она осознала, что не может ничего противопоставить его обвинениям, что у неё не хватает мужества даже взглянуть ему в лицо.
— Нет, не с самого начала, — проговорила она низким, глухим голосом. — И я никого не грабила! Они бросают монеты в фонтан по собственной воле. Они могли бы достать их оттуда в любой момент, но никто ведь этого не делает! А знаешь, почему? Потому что не хотят.
— Неправда! Они не забирают обратно свои монеты, потому что это твой фонтан, а им и в страшном сне не приснится сделать что-либо неугодное мисс Мэри. Но если бы они только знали правду о том, для чего в действительности предназначены эти монеты — они немедленно забрали бы их!
— Мои дети счастливы и довольны! — твердила Мэри.
— Они заблудились! Потерялись! А ты ничем не лучше своего братца!
Услышав такое, Мэри не сдержалась. Она размахнулась и ударила его по лицу со всей силой бушующей в ней ярости. В следующее мгновение она уже раскаялась, захотела сказать Нику, что очень сожалеет, что не собиралась бить его… но вдруг поняла, что вовсе ни о чём не сожалеет, что с удовольствием лепила бы ему пощёчину за пощёчиной, пока не вбила бы хоть немного здравого разумения в его упрямую голову. В чём она провинилась, почему он так жестоко предал её? Он ей нравился, да что там, куда больше, чем просто нравился — она любила его! И продолжает любить, хотя теперь ненавидит свою любовь!
Ник стойко вынес удар, успокоился и подобрал ведро. Наклонил его к Мэри и сказал:
— Странно, но здесь было ровно столько монет, сколько нужно, чтобы хватило на всех…
— Ну так что! — воскликнула Мэри. — Тысяча Послесветов — тысяча монет! Что в этом такого странного?
— Посмотри повнимательней.
Мэри заглянула в ведро и увидела, что оно не совсем пусто. На дне завалялись две монетки.
— Две монеты, — сказал Ник. — Нас тоже двое.
— Это совпадение! — взвизгнула Мэри.
Совпадение — она настаивала на этом и уступать не собиралась. Ах, ты слышишь в этом глас вселенной? Да никакой это не глас! Ах, по-твоему, к нам протянулась Божья рука? Да никакая это не рука! Мэри не нужно какое-то жалкое ведро с какими-то дурацкими монетами, чтобы знать, какую цель поставил перед ней Господь!
Она схватила одну из оставшихся монет и уже собиралась зашвырнуть её подальше, но тут Ник спросил:
— Она холодная или горячая?
— Холодная. Холодная, как смерть.
Ник вздохнул.
— Моя тоже. Значит, нам пока нельзя уходить. — И прибавил: — Ты столько лет здесь, а всё ещё не готова…
— И никогда не буду готова! Я никогда не покину Междумир, потому что вечность — это здесь! И мой долг — искать заблудшие души, чтобы наполнить ими этот мир. Мой долг — найти их, приютить, заботиться о них. Как ты этого не понимаешь?!
— Я понимаю, — ответил Ник. — И, возможно, ты права — это действительно твой долг… Но теперь, я думаю, у меня тоже есть работа. И она состоит в том, чтобы помогать этим заблудшим душам уйти туда, куда им положено уйти.