— Ты можешь отвести нас к себе домой? Мы бы смогли оттуда позвонить в полицию.
— У меня нет телефона.
— Вот ёлы-палы! — рявкнул Ник.
Алли налетела на него:
— Слушай, лучше заткнись, а? От твоих воплей никакого толку!
Она снова смерила конопатого пацана долгим, изучающим взором. Одежда… Манера держаться, разговор… Хм. И что это он там такое сказал… Главное, не что сказал, а как он выразился: «Я здесь живу, а теперь и ты тоже будешь здесь жить!» Если её подозрения правильны, то положение ещё более странно, чем ей до сих пор казалось.
— Так где ты живёшь? — спросила она пацана.
— Здесь.
Такой вот короткий всеобъемлющий ответ.
— И давно ты «здесь»?
Уши Конопатого побагровели.
— Я… я не помню.
Ник подошёл поближе. Услышанное заинтересовало его настолько, что он забыл про свою досаду.
— А как твоё имя? — продолжала выспрашивать Алли.
Мальчишка даже не решился посмотреть ей в глаза. Он потупился и помотал головой:
— Оно мне не было нужно. Долго-долго. И я его потерял.
— Вот это да… — протянул Ник.
— Ага, — согласилась Алли. — Ещё какое «вот это да».
— Да нет, ничего, — отозвался Конопатый. — Я привык. И вы привыкнете. Всё вовсе не так плохо.
В душе Алли бушевало столько разных эмоций — от страха и злости до уныния и тоски, но к этому мальчишке она испытывала только жалость. Каково это — такому маленькому и одинокому затеряться в лесу на долгие годы, боясь покинуть привычное место?
— Ты помнишь, сколько тебе было лет, когда ты попал сюда? — спросила она.
— Одиннадцать.
— Хм-м, — промычал Ник. — Как по мне, так ты всё ещё тянешь только на одиннадцать.
— Так и есть, — подтвердил пацан.
* * *Алли решила назвать веснушчатого мальчишку Любистком[2], поскольку они встретились с ним в лесу. Услышав своё новое имя, мальчик так разрумянился, будто Алли его поцеловала.
Любисток повёл их по крутой гранитной скале вверх, на шоссе. Он карабкался как заправский альпинист, хотя куда там многим альпинистам до него — такие он выделывал трюки! Алли умирала от страха, но старалась не выказывать его и упорно лезла вверх. Впрочем, Ник ныл за них обоих:
— Я даже по шведской стенке не могу нормально вскарабкаться, вечно весь в синяках! На кой, спрашивается, остаться в живых в автокатастрофе, чтобы потом сорваться со скалы и разбиться насмерть? — И так далее, и тому подобное.
Наконец они добрались до шоссе, но не обнаружили почти ничего, что говорило бы о произошедшем здесь несчастье. Всего лишь несколько мелких осколков стекла и кусочков металла. Это хорошо или плохо? Ни Алли, ни Ник не знали, что и думать.
— Здесь, наверху, всё иначе, — сказал Любисток. — В смысле — не так, как в лесу. Вам лучше спуститься вниз, со мной.
Алли не обратила внимания на его слова и ступила на обочину дороги. Почва под ногами мягко подалась. Смешно. Как будто это вовсе не земля, а поролоновая губка. Девочка видела дорожные знаки, на которых было написано «Мягкая обочина». Так вот что, оказывается, имелось в виду.
— Ты бы лучше не стояла долго на одном месте, — посоветовал Любисток. — Не то хлопот не оберёшься.
Каждые пять-шесть секунд мимо пролетали легковушки и грузовики. Ник воздел руки вверх и принялся размахивать: мол, помощь нужна. Через несколько секунд к нему присоединилась и Алли.
Но ни одна машина не остановилась. Никто даже не притормозил. Автомобили неслись, обдавая детей порывами ветра. Ветер щекотал Алли кожу. И не только кожу, но и внутренности. Любисток ждал у самого края обрыва, топчась на месте.
— Вам совсем не понравится здесь, наверху! Вот увидите! — взывал он.
Они пытались привлечь к себе внимание водителей проезжающих мимо автомашин, но в наше время люди не останавливаются, чтобы подобрать попутчиков. Так что просто стоять на обочине — напрасная трата времени, надо предпринять что-то более радикальное.
Когда в движении настало небольшое затишье, Алли перешагнула линию, отделяющую обочину от проезжей части.
— Куда ты? — встревожился Ник.
— Я знаю, что делаю.
Любисток промолчал.
Алли остановилась на самой середине полосы, так что любая машина, следующая в северном направлении, должна была сманеврировать, чтобы объехать её. Уж теперь-то она не может остаться незамеченной!
Ник нервничал всё больше и больше:
— Алли…
— Да не волнуйся ты так. Если они не остановятся, у меня будет масса времени, чтобы отскочить. — В конце концов, она же занималась гимнастикой, к тому же, была весьма неплохой спортсменкой, прыжки — её коронный номер.