– Решили меня прогнать? – усмехнулся Неминем.
– Это не мы, – почти хором прокричали сестры.
В черной туче вспыхнули аметистовые молнии.
– Тогда успокойте эту стихию! – чувствуя опасность прокричал вторженец.
– Мы… Мы не можем?! – удивленно заключила Воля.
Аметистовая молния вспыхнула еще раз.
– Здесь царит спокойствие, – крикнул в бурю Неминем, думая про себя, что убеждать погоду ему еще не приходилось. Однако, природа даже и не подумала угомониться, наоборот, она восстала с новой силой. Это было странно. Еще никогда его приказам не противились вещи. Они не могут ему противиться. Неминем не понимал.
Трещина, из которой он высовывался начала покрываться аметистами, больно разрывая даже его плоть.
– Уничтожить, – яростно крикнул вторженец, но и это не помогло. Количество кристаллов все росло, вытесняя Неминема в его мир. И тут в их звоне он услышал: «Смертным не позволено влиять на Игру. Твое присутствие – ошибка. Бреши больше нет!»
Аметисты полностью закрыли собой щель и в тот же миг все успокоилось. Тучи развеялись, а пространство начало восстанавливаться, будто ничего и не произошло.
– Что это было, Сестра? – спросила Судьба.
– Не будь ты к этому непричастна, я бы сказала, что это была ты.
За игрой эти двое часто теряли счет времени и осознание себя в пространстве. Для них это не было так критично, как для «смертных», однако иногда, очень редко, им стоило бы озираться по сторонам. В данный момент они совсем упустили из виду другую трещину, что постепенно затягивалась сама по себе. Такое случалось так нечасто, что сестры даже не замечали этого, ведь обычно мир, на который они играют совсем не привязан к ним временными рамками. Два события, следующих друг за другом в одном и том же месте, могут быть двумя совершенно разными играми для Судьбы и Воли, между которыми пройдет не одна сотня лет.
Те трещины, где партия уже состоялась, закрываются сами. Но бывает и так, что Междумирье само считает, что пора закрыть трещину. Такое бывает, когда во Вселенной случается парадокс. Простейший пример: вы спасли самого себя в прошлом. Такое бывает, когда в куче хлама на антресолях вашей машины времени вы находите клочок бумаги из прошлого с подробным планом действий, как спасти самого себя. Вы с ужасом осознаете, что подобный эпизод в вашей жизни действительно был и некто неизвестный, не показывая своего лица спас вас.
Тут вы замечаете красные строки в записке: «Важно: ваше лицо не должно быть видно вам из прошлого, а эту записку нужно перепечатать самостоятельно. Ни в коем случае не писать ее от руки!»
Безусловно, для вас это сделать – один раз плюнуть, да растереть. Да и зачем думать над странными условиями, если ваша жизнь на кону?! Хоть и жизнь из прошлого.
И вот вы натягиваете свои крутые мотоциклетные очки, нажимаете на стартер машины времени, которая почему-то выглядит как мотоцикл и отправляетесь в прошлое. Вы точно знаете, что это то самое прошлое, что и у вас. Любое ваше действие там может оборвать вашу жизнь сейчас. Но вы отлично справляетесь с заданием. Но что же было сначала? Записка или вы, спасающий себя?
А сначала была ваша смерть. В другом мире. Считайте параллельном. Ваша смерть определенно запустит некоторую цепь событий, которая невозможна, если бы вы выжили. И результатом этой цепи становится путешественник во времени, который хочет спасти вас. Однако, он сам никогда не увидит вас живым. Возвращаясь назад во времени, он выдает себя за вас и спасает вас, потом растворяясь, так как в этом мире его больше нет. В том же мире остается та его версия, которая провалила задание.
Но его почерк отличается от вашего, как и лицо. Затем и нужна была красная строка выше.
Спросите, что будет, если провалите свое задание вы? Вы исчезнете, а ваша смерть запустит цепь событий. Которая может привести, а может и не привести к тому, чтобы вас решили спасти.
Решение этого парадокса лежит в ином измерении, нежели наш мир. А потому если такой парадокс возникает, то его результат в этом мире предопределен и называется фиксированным событием. И именно такие события Междумирье скрывает от глаз Судьбы и Воли, давая им выбор в какую часть цепочки им вмешаться.
И за той закрывающейся трещиной находился огромный готический замок изо льда. В его сводах иногда прослеживались различные оттенки алого и бордового цветов. И перед всем этим великолепием стояла небольшая фигура в коричневой накидке. Лица под капюшоном видно не было, но создавалось ощущение, что он улыбается.