– Слушай, ну почему нельзя спокойно дрейфовать в космосе, аки мусор? – у Хранителя прорвался старый диалект. – И вообще, почему это пространство вообще может трястись?
Ответ был получен незамедлительно. Табло мелькнуло и показало необходимую информацию: оболочка и внутреннее пространство обязаны быть соединены все время. Малейшее упущение – и две части единого целого рискуют никогда больше не встретиться. Отсюда и вышел самый печальный вывод: все, что происходит с оболочкой отражается и изнутри.
Снова сильно тряхнуло. Хранитель, находясь уже в довольно нестабильном психическом состоянии с яростью потянул рычаг экстренной остановки. По правде сказать, он всегда пользовался только им: иначе он не умел останавливать и без того прихотливую машину.
Откуда-то снизу консоли – в двигательном отсеке манипуляционной системы что-то засвистело и зашипело. Хранителю жутко не нравился этот звук, похожий на слияние кипящего чайника и остановки древнего паровоза, но он ничего не мог с ним поделать. Свет мигнул и из двигательного отсека донесся звук выпрямившейся металлической канистры. Посадка завершена.
Смотреть, где он оказался, не имело смысла, потому что данные сведения были более чем бесполезны в сложившейся ситуации. В отличие от этого Хранитель запросил оценку атмосферы и, хотя бы частичную, картинку того, что происходит снаружи. Ничего из этого он не получил. Упрямство ли ОСМУРа тому виной или что-то иное, путешественника волновало меньше всего. Вместо этого он взял с консоли свои неизменные наручные часы и провернул их, выбирая себе одежду на сегодня. Щегольский фиолетовый кафтан нараспашку, темно-сиреневый жилет и в тон ей галстук-бабочка с булавкой в виде медной окружности, завязанный под воротничком бежевой рубашки – то, что через мгновение возникло и тяжестью ткани упало на плечи странника. Немного подумав, он снова взглянул на табло. Состав атмосферы не определен. Он вздохнул. Было бы с ним сейчас друзей этак шесть, он бы точно окрестил этот день Днем Вздыханий, но выступать было не перед кем, так что он оставил эту затею, закинув куда подальше. Хранитель щелкнул еще раз по часам, и его голову увенчал тяжелый металлический шлем-батискаф. Хранитель не удержался от вздоха и в третий раз, но ничего менять не стал. Слишком уж все равно ему было в это утро.
Бесстрашное открытие дверей. Незаметный переход между двумя реальностями и вот он: новый, неизведанный мир. Где-то на этом моменте непутевый путешественник начал задыхаться в шлеме и в панике его снял, жадно глотая солоноватый, немного тухлый на вкус воздух. Присутствие сероводорода в атмосфере удручало, но легкие Хранителя спокойно должны были справиться. И только сейчас он понял свою оплошность и резко обернулся на свою машину. Металлический алюминиевый каркас со вставленными в него фиолетовыми стеклами. Ничем не приметная будка, на которую бы не обратил внимания только слепой. Но Хранитель обернулся не ради праздного удовольствия, не ради проверки внешнего вида оболочки, а ради того, чтобы окончательно осознать, что нужно было включить воздушное поле, перед тем как выйти сюда.
Благодаря Зайта за сохраненную жизнь, пришелец побрел дальше, углубляясь в ледяную пустыню, конца которой видно не было. Он ступал осторожно, но твердо, что не давало ему поскользнуться. Тотальный контроль над своим равновесием все же не помешал ему засмотреться на низкое небо, усеянное звездами. Над горизонтом пылала сиреневым от ближайшей звезды светом планета. Фиолетовая, огромная и совершенно дикая. Движение ее облаков можно было наблюдать даже отсюда. Хранитель задумался. Он вспомнил, как когда-то он мчал на мопеде по такому же сиреневому полю. Полю, которое отливало нежной розой в свете двух заходящих Солнц. Он вспомнил ее. Девушку, которую любил. Девушку, ради которой назвал себя Хранителем. Девушку, которая, казалось, еще совсем недавно разговаривала с ним внутри невероятно романтичного грота. Девушку, которая даже не смогла обернуться и попрощаться с ним своим невидящим взглядом перед тем, как слиться с вечностью. Со временем.
Увлеченный думами, не отводящий глаз от спокойного неба, он вдруг во что-то уперся. Это оказался неровный ледяной крест, просто возникший прямо у него на пути. Хранитель обернулся: он совсем недалеко ушел от ОСМУР. Что же происходит? Переливы креста были явно красивы. Они манили, притягивали. Так и просили прикоснуться. Хранитель подошел ближе. Реальность исказилась. Исказилась всего на мгновение, будто мелкие волны на зеркальной грани пруда, возникшие от броска камешка. Но это факт.