Кажется, это испытание было сделано для того, чтобы сразу определить, кто из студентов уже имеет базовое представление о предмете, а кому нужно учиться и учиться. Между тем, к выполнившим, хоть и не идеально, добавилась еще парочка чистокровных магов и профессор остановила эксперимент, начав рассказывать уже описанную мной теорию.
Дальше пошли формулы заклинаний, которые нам нужно было просто переписать и запомнить, а затем, когда уровень знаний по предмету чар подрастет, мы их будем анализировать и разбирать.
После занятия по трансфигурации мы вышли уставшие, с затекшими от письма неудобными перьями руками. Следующими по расписанию стояли чары. Писать обычными ручками или карандашами никто не спешил, так что и я решил не выделываться и поступать как все.
Кабинет Флитвика больше походил на восточный дворец. Ковры, подушки вместо стульев, и невысокие столики, вокруг которых расселись студенты. Я занял место рядом с Литой и Эдом, а в другом конце собралась компания во главе с Уизли, на которого иногда злобно поглядывала моя подруга.
Флитвик залез на постамент из книг и начал урок. Первым заклятием, которое нам необходимо было освоить, были чары левитации. Рассечь воздух и взмахнуть, чтобы заставить перо лететь. Казалось вполне просто, на деле и было очень просто.
Тут я решил даже не скрывать свои знания и просто выполнил задание, как и почти все ученики. У многих магглорожденных, которые, судя по всему удосужились открыть учебник, также получилось с первого раза. Единственным событием урока был взрыв, устроенный Симусом Финниганом.
Немного позднее профессор рассказал немного о том, как строятся заклинания, о магических формулах и еще о настрое волшебника. В общем, если кратко, в Англии используются латинские заклятия, состоящие из слов или словосочетаний, которые отвечают за тот или иной аспект магии. Чтобы направить энергию, которую призывают слова, нужно правильно взмахнуть палочкой, а чтобы придать заклятию силу и контролируемость, нужно сосредоточиться на нем и пережить какие-то чувства или эмоции. В зависимости от них, можно менять чары, усиливать или ослаблять их, придавать больше скорости или нужное направление. Все, что связано с настроением и ментальным действиями, почти не касалось большинства чар первого года, поэтому они у меня и дома отлично получались. Записав все, что надиктовал нам профессор, мы покинули урок и направились обедать.
По дороге нам встретились слизеринцы, идущие из кабинета нашего декана этажом выше, а вместе с ними — и Драко с компанией. Эти ребята, так как не прошли путь из собственной башни до завтрака, понятия не имели, как им спуститься вниз. Перемывая кости новым одноклассникам и преподавателям, мы, растянувшись длинной змейкой и постепенно смешиваясь со старшекурсниками, спускались вниз.
Помимо трансфигурации у слизеринцев прошел первый урок зелий, на котором Снейп задал несколько простых вопросов и велел сварить одно из простейших зелий из учебника. В целом, такая же проверка знаний, как и на других предметах.
Драко и Дафна сварили идеальные снадобья, Крэбб и Гойл еле дотянули до удовлетворительно, пара человек не справились с заданием совсем, но все же большая часть сделала что-то отдаленно похожее на требуемый профессором результат.
Обед прошел быстро и немного нервно. Все-таки мне предстояла встреча со своим заклятым по канону врагом. Интересно, как строились отношения у моей мамы Лили и Снейпа? И издевался ли над ним мой отец? Если в то время шла война, то, возможно, ничего этого и не было. С другой же стороны, Снейп был в оригинале пожирателем, так что я не буду загадывать наперед.
***
Кажется, деканы специально выбрали себе кабинеты недалеко от входа в помещения своих факультетов. Так, Макгонагалл поселилась в полсотни метров от входа в башню Гриффиндора на восьмом этаже, Флитвик преподавал на седьмом, недалеко от башни Когтеврана, Снейп — в подземелье, а профессор Стебель — около входа к барсукам на первом этаже.
Урок в подземелье, наполненном коптящими котлами и всякими баночками по стенам начался с эффектного захода профессора в свой кабинет. В реальности это выглядело еще круче, чем я запомнил. Пламенная речь, на этот раз не прерываемая Гарри Поттером (то есть мной), так как я сидел и слушал профессора, переросла в опрос класса по базовым темам первого года. В принципе, многие уже успели пообщаться со Слизерином на обеде и были готовы к подобному тестированию.
Однако, как бы то ни было странно, больше половины нашего курса почти ничего не знали. Ни о зельях, ни о материалах. Так что, когда очередь дошла до меня, я сумел неплохо впечатлить Снейпа и даже не потерял баллов.
— Мистер Поттер, наша новая знаменитость, — обратил на меня внимание летучий мышь в мантии. — Скажите, какая разница между аконитом и борецем?
— Никакой, сэр, это одно и тоже.
— Хорошо, а где я могу найти безоаровый камень?
— В желудке козы, питающейся волшебными травами, сэр.
— Очень хорошо. А может быть вы скажете нам, что я получу, если смешаю настойку полыни и корень златоцветника?
— Я не знаю, сэр, — чуть замявшись, ответил я, но затем добавил. — Но полынь используется во многих исцеляющих зельях, так что, возможно, получится какой-нибудь эликсир.
— Рябиновый отвар, противоядие, — ответил за меня Снейп и пошел дальше по классу. — Итак, Долгопупс…
Продолжавшийся с четверть часа опрос, в котором мне, волей случая, почему-то достались именно каноничные вопросы, перерос в варку простого бодропецового зелья. Вообще-то это зелье изучалось в начале третьего курса, но по сути было достаточно простым. Все, что требовалось от зельевара — четко следовать инструкции, последовательно мешая варево и добавляя компоненты.
Хоть я и старался сделать все так, как описывалось во временно выданном нам учебнике, у меня получился средненький результат, еле-еле потянувший на выше ожидаемого, за что я и был одарен искривленной гримасой профессора.
Последним уроком на сегодня был полностью новый для меня предмет, изучающий проклятия. Так называемая малефика. Что это и с чем это едят, я понятия не имел, как и то, кто это чудо преподает. Так что буду разбираться по ходу дела.
Профессор-малефик имел внешность высокого, болезненно худоого мужчины лет сорока, с выпадающими волосами и глубоко посаженными, маленькими бегающими глазами. Одетый в дешевую, сильно поношенную мантию, он, хромая, вышел к классу.
— Амикус Кэрроу, — представился профессор. — Мои коллеги, согласно новому распоряжению директора, начинали уроки с проверки ваших знаний, но так как у вас не было летом учебников по проклятиям, я не вижу смысла от такого тестирования. В моем кабинете вы узнаете как проклясть врага, как противостоять заклинаниям и уберечь свое жилье от нападения.
Мне кажется, или все, что он только что перечислил, входит в курс защиты от темных искусств… А еще в этой школе учат проклятиям против врагов... м-м-м... кажется, Дамблдора больше не волнует, что у него может вырасти темный лорд из учеников?
— Кто из вас может назвать какое-нибудь проклятие? — продолжал урок Кэрроу. — Да, мистер…
— Блэк, сэр, — вызвался ответить на вопрос Эд. — Например, обезоруживающее заклинание.
— Неверно. Какая разница, между проклятием и заклинанием, кто мне может сказать? Попробуйте, мисс…
— Лестрейндж. Заклинание теряет свою силу после применения, а проклятие действует долго. Например, оглушающее проклятие или безмолвие.
— Совершенно верно. — Подтвердил профессор, а Лита с гордо вздернутым носиком бросила на Эда взгляд, который в ответ закатил глаза. — Заклинание имеет вектор движения, силу и скорость, от этого зависит куда и как полетит магический сгусток. А проклятие еще при создании привязывается к цели и стремится ее достичь. Поэтому, если промазать проклятием мимо цели или же кто-то встанет на пути проклятия, то его сила увеличится или уменьшится?