- Но ситуация не будет такой паршивой, как в Венгрии или в Польше, - говорит Марек. - Несмотря ни на что, это государство действует. И, опять же, никто не внедряет каких-либо антилиберальных обычаев в политику…
Но со временем мина у Марека делается все более кислой. Бабиш достает его все сильнее.
- Этот Бабиш, - говорит Марек, - все время перегибает палку. Он миллиардер, разговаривает антикоррупционными призывами, а вот взял и выкупил СМИ, которые когда-то были критично настроены против власти и внимательно следила за ее действиями, такие как "Млада Фронта Днес".
- Парень, - говорю я ему, - в Польше государственные СМИ – это рупор правящей партии…
- Ну да, - Марек немного смеется надо мной за то, что я так сравниваю. – Так ведь Польша – это же, что ни говори, Польша…
Весна в Бжецлаве
Но есть в Чехии нечто разоружающего. Несмотря ни на что. В Чехию въезжаешь с облегчением. Например, из Австрии. Австрийская шильдоза при выезде из Вены превращается в серую, почтенную суровость. Несколько старомодную славянско-германскость. В Бжецлав въехать было нелегко, потому что один из первых светофоров на въезде в город стал причиной пробки километров в пять. Так уж случается, когда у тебя уже давно приличные дороги. Чехи всегда смеялись над поляками, что те должны ездить по дырам, а теперь, когда поляки, в конце концов, впервые в своей несчастной истории дочалапали до каких-никаких шоссе (проект, финансируемый из фондов Европейского Союза), чехи застряют в пробках на своих старых и добрых, узких шоссе, построенных несколько десятков лет назад.
Ах, но вернемся к Бжецлаву. Теперь, весной, хотя город был растаскан, и в этой своей растасканности больше походил на польские, чем чешские города – здесь было, чтобы там ни говорили, приятно. Перед цветочным магазинчиком владелица стояла на коленях и высаживала чего-то в горшки. Какой-то радостный чувак в блестящем "порше" чуть не убил столь же радостного велосипедиста. На речке радостно чего-то там копали клювами утки. В мэрии демонстрировали выставку рисунков детей начальных классов, посвященную уборку какашек за своей собакой; и было видно, что все бжецлавские чада не экономили коричневых карандашей, чтобы нарисовать самые красивые собачьи кучки, какие только можно себе представить.
Так что в Бжецлаве мне ужасно нравилось, хотя, в принципе, ничего здесь и не было. На рыночке под домом культуры продавали утепленные штаны и утепленные же тапочки. Некоторые их этих штанов были штанами с воинским камуфляжем. Тапочки тоже.
Восток
А еще я страшно любил шататься по польско-чешскому пограничью. Польские дома от чешских иногда отделяет всего лишь ручеек; иногда, попросту, один конец улицы польский, а другой – чешский. Иногда бордюр по одной стороне – это Чешская республика, а другой – уже Жечьпосполита Польска. Так что я хожу и осматриваю эти мелкие различия, а они имеются всегда. В Чехии имеется городская такая основательность, а в Польше – визг пьяного сельского веселья. Вот я и ходил – ездил, ездил – ходил, пока наконец не набрел – и куда же – в пивную, где мне сообщили, что они, чехи то есть, востока, частью которого является, между прочим, и Польша, и который тянется – о-го-го – до Владивостока, до самой Монголии, попросту боятся. Восток неудобен, непредвиденный, нечеловеческий. Он просто гадкий, курва. Так что они, чехи, не с востока, они востоком не являются.
Я возвращался оттуда, размышляя о печальной статье, которую когда-то прочитал на одной из чешских Интернет-страниц. Статью писала проживающая в Швейцарии чешка, которая с печалью докладывала, что для швейцарцев Чехия – это никакой не Запад, ба, даже и не Центральная Европа. Это самый банальный, самый серый Восток.
Ау.
Острава (продолжение)
Потом я многократно приезжал в Остраву, хотя никогда толком и не знал: а зачем. Но меня как-то тянуло. Когда на Стодольной начали открывать пивные, у меня, по крайней мере, имелось рациональное объяснение. Во всяком случае, для знакомых, которых я вытягивал сюда время от времени. Потому что, как правило, реакция на мое предложение поехать в Остраву была следующая: извини, а на кой черт в ту Остраву? По пустому рынку походить?