Они высокомерно относились к Андресу, который когда-то работал вице-директором в агентстве новостей. Также они давали понять крайне скромному Оттю и суперответственной толстощекой Дагмар, что им пора исчезнуть за горизонтом.
Своими основными соперниками двадцатипятилетние считали тридцатипятилетних и сорокалетних. Последние не знали от них ни милости, ни пощады.
Как было сказано, во второй канцелярии, занимавшейся бывшим Восточным блоком и Россией, работали люди, связанные с бывшей верхушкой Москвы, трудившиеся там на дипломатическом поприще или работавшие в консульстве. Несомненно, они знали свой объект лучше, чем “политики”. Но те смотрели на них сверху вниз и насмехались над “специалистами в русском вопросе”. Они отыскивали ошибки в каждом их действии и при всяком удобном случае подчеркивали, как то или иное дело вершится в Америке.
Также доставалось от них юристам, окончившим Тартуский университет. Они якобы тоже ушиблены советскими потемками. Они смеялись над учителем обычаев и этикета, потому что сами они читали настольную книгу дипломатического протокола на английском языке и обнаружили, что там все намного проще, чем в исполнении господина Якоба.
Но кто чаще других попадал им на зуб, так это Коэрапуу. Особенно часто доставалось ему от Андерсона: “За что он только зарплату получает?!” Хотя все знали, что именно Коэрапуу добывает для них валюту за кофейные зерна и силикон, чтобы они могли ездить за границу и делать политические анализы.
Дорогие поколения
Всему этому есть свое объяснение. В конце концов конфликт поколений наблюдается в любом обществе. Поколения сменяются. Одно поколение вершит свои дела и заканчивает конформизмом. Затем приходит другое поколение с новыми идеями, оно реализует их и в конечном итоге само неизбежно конформируется.
В нормальном обществе это происходит, когда дети молодых и разгневанных людей становятся дееспособными. С ними приходят новые импульсы. Так это происходит. Время приходить и время уходить.
И в этом нет никакого трагизма. Проблемы возникают тогда, когда в обществе начинается бурление и меняется парадигма, вследствие чего нормальная смена поколений приобретает сумбурный характер.
Своего рода смена поколений происходила и в Советском Союзе. Но она была извращенной, как почти все в том обществе.
Особенностью сего явления была геронтократия. Это проявлялось не только на уровне политбюро. Советское общество боялось свежих веяний и поэтому не допускало молодое поколение к управлению в том возрасте, в котором их сверстники на Западе уже осуществляли свои идеи на практике.
В Советском Союзе нужно было терпеливо ждать. Так складывалось, что только к сорока годам удавалось занять те или иные ключевые позиции. Другое дело, сохранялись ли в этом возрасте импульсы, чтобы их реализовывать и хотелось ли что-нибудь делать самостоятельно. По всей вероятности, нет. Именно на это система и делала ставку. На нынешних тридцатипятилетних и сорокалетних пришлось время государственной независимости. При старой системе был бы их черед встать у руля. Но они внезапно очутились в другом обществе, где действовали другие правила. Они должны были приспособить свой жизненный цикл к этим новым правилам. Но как? Это было невозможно. По новым правилам они должны бы уже сделать передышку и наслаждаться плодами своего труда.
“Но позвольте, — могли бы они сказать. — Мы еще не успели себя проявить. Теперь наша очередь”.
Но очередь смешалась. Сзади напирали новые, пришли “политики” и захотели сразу вступить в конкурентную борьбу.
При этом не стоит игнорировать факт, что у многих молодых была более качественная подготовка по специальности, чем у их конкурентов, бывших на пятнадцать лет старше. Сейчас возможности для обучения невероятно расширились. И хотя наиболее предприимчивые и талантливые тридцатипяти-сорокалетние ходили на курсы, интенсивно изучали языки и прилагали всяческие усилия, чтобы наверстать упущенное, им было трудно конкурировать с теми, кто уже в школе овладел компьютером и, учась в университете, стажировался за границей.
Вдобавок у молодых было еще одно очень важное преимущество.
Это уже обретенное со школьной скамьи отношение к жизни, которое можно обозначить в двух словах — пробивная способность и знание, что жизнь — это рынок и конкуренция. По сути, у большинства людей зрелого возраста эта способность и это знание отсутствовали. У тех же, чей подростковый возраст выпал на середину восьмидесятых, эта способность возникла поразительно быстро. И на них, как заметил Фабиан, не сказалось сковывающее воздействие советского общества.