И все-таки занавес не был еще опущен. В 11.00 отдали приказ закрыть ставни Дворца. У разведки якобы появились данные, что Дворец вот-вот начнут забрасывать камнями. Напряжение нарастало и оттого, что два члена парламента русской национальности — Пугачев и Разин — накануне объявили голодовку. Интеры могли неправильно понять информацию, решив, что этих двоих держат в заключении, и прийти их освобождать.
Иностранные корреспонденты то и дело фотографировали Пугачева и Разина. С голодающими обещали сделать получасовое интервью.
“Нужно взять парочку вяндраских ребят и посадить с ними рядом поголодать, — высказался шеф. — Пусть посоревнуются, получился бы неплохой пиар-эффект. На Западе голодовка всегда вызывает сочувствие. Это для них как рефлекс Павлова, как слюноотделение у собак”, — добавил он хладнокровно.
Но дела шли своим чередом.
Президент Республики полетел в Москву с письмом, которое сам он мог вскрыть лишь прибыв на место. Кем было написано такое важное письмо, не знал никто. Но из того, что такое письмо существует, “молодые политики” сделали вывод, что в патовом положении, возникшем между парламентом и президентом, временно верх взял парламент.
SOS, который зарубежные эстонцы отправили ночью, получил лавину изъявлений сочувствия, в том числе из Парагвая и Габона. А Дания и Швеция выступили с конкретными предложениями. В телексах, полученных правительством, сообщалось, что при необходимости они готовы принять из стран Балтии сто тысяч беженцев.
“Мы, конечно, не опубликуем это послание, — усмехнулся Рудольфо. — Иначе за нашими дверями сразу образуются километровые очереди”.
Прибывшим на место журналистам стало скучно, потому что крови все еще не было и по всем признакам не предвиделось. И следовательно, не было новостей. Они знали, что должны быть там, где кровь, и уже жалели, что предприняли поездку в Таллинн. Понятно, их привлекала личность шефа и они толклись преимущественно в его кабинете.
Единственное новое ощущение, помимо знакомства с шефом, было связано с пищевым мылом, которым Рудольфо любезно их угощал. Вскоре все журналисты стали рыгать, от чего они смеялись, как дети.
Шеф с удовольствием с ними беседовал. Один из крупнейших журналистов и ведущих колумнистов Америки Мейнхард Хамм с семитскими чертами лица выразил мнение, что эстонцы, подобно латышам и литовцам, должны публично извиниться перед Израилем за холокост во Второй мировой войне. Никто из находящихся в комнате ему не возражал. Но никто и не комментировал.
Бинде Ватерланд, сексапильная брюнетка из “Deutsche Mirror”, рассказывала, как заместитель русского министра обороны, которого она недавно интервьюировала недалеко от границы с Чечней, изъявил желание, чтобы его гонорар перечислили в Финский банк.
Фабиан бродил по городу, чтобы избежать домашних ссор. Он встретил знакомого со школьной скамьи, который теперь занимался бизнесом, связанным с металлом.
Майдак был бледен от бессонницы, он схватил Фабиана за пуговицу.
“Скажи ты, что выйдет из этой эстонской независимости? Дойдет дело до войны или нет? Видишь ли, я не хочу здесь оставаться, если начнется заваруха. Ехать за море или нет? Мои друзья едут, одно место в лодке еще свободно. Зовут с собой. Говорят, дурак буду, если здесь останусь. У меня за границей деньги в пяти банках. А что если и правда дать деру отсюда, а? Скажи ты, что делать, ты поближе к власти”.
Фабиан успокоил Майдака, сказав, что ничего тут не случится.
Он зашел в бар художников. Там шла бурная дискуссия. Искусствовед Моби непременно хотел знать, как дело обстоит на самом деле, и заказал Фабиану для этой цели бокал вина в надежде, что это развяжет тому язык. Через два дня на склонах Вышгорода все было спокойно. Только валуны громоздились всюду вокруг Дворца, словно лежали они там с последнего ледникового периода.
Когда Фабиан переходил площадь, он увидел у входа Метсника в одном костюме, который стоял и нервно курил, очевидно, ожидая гостя.
Фабиан отметил спортивную подтянутость Метсника — когда-то тот увлекался спортивной ходьбой.
Направляясь по коридору к своему кабинету, Фабиан услышал вопли Коэрапуу:
“По миру колесить и языком молоть каждый умеет, но жизнь вокруг нас — это что-то совсем другое!”
“За что он только зарплату получает?” — вопил Андерсон.
Муська сказала Фабиану, чтобы он быстро шел в кабинет к шефу, что там начинается важное совещание в связи с “Миссией”.