Вскоре вернулся Андерсон с газетами, и Рудольфо, снова закурив погасшую сигару, в них углубился.
Остальные вначале сидели в состоянии готовности и выжидающе смотрели на шефа. Что существенного он нашел в газетах и как это могло повлиять на их будущую деятельность? Но из уст шефа пока что не прозвучало никаких комментариев, казалось, он совсем забыл о присутствующих. Постепенно напряженное ожидание становилось обременительным, и Фабиан взял “Wall Street Journal”, который перед тем листал Рудольфо.
Покончив с газетами, Рудольфо раскрыл свою записную книжку и начал звонить. Один звонок следовал за другим. Он говорил легко, жовиально, по-свойски и на разных языках. Раза два он вставал и немного танцевал — просто так, для тонуса.
Прошло три часа. Рудольфо все еще звонил, напевая между звонками “Калле Куста” или “All my love”. Фабиан испытывал странные ощущения. Ему хотелось быть полезным — он даже готов был сбегать за газетами. Почему они должны были вот так сидеть без дела?
Андерсона, видимо, мучили те же вопросы, только более остро, ибо он рассуждал вслух: “Интересно, сколько стоят переговоры в таком отеле? Судя по всему, он должен быть пятизвездочным. Я мог бы выйти на улицу и попробовать позвонить из будки”.
Рудольфо отреагировал на это моментально. Казалось, он был весьма удивлен.
“С какой стати мы должны экономить, мой дорогой? Сейчас здесь именно то место, где Эстонская Республика с наибольшей для себя пользой может тратить деньги. Мы все-таки должны добиться, чтобы нас принимали всерьез. — И через минуту добавил: — Кроме того, за эти переговоры наверняка платит Момсен”.
“А когда мы начнем действовать?” — не мог успокоиться Андерсон.
“Как! — восклинул шеф. — Разве мы не действуем с предельной активностью!”
И в самом деле — тут же зазвонил телефон, кто-то заинтересовался ими, потому что шеф широко улыбнулся и воскликнул: “Ну здравствуй, Роберт!”
Однако на лице Андерсона оставалось кислое выражение и взгляд был разочарованным, и в таком настроении, которое улучшалось в ночные часы, когда они бродили по улицам и знакомились с городом, он пребывал до самого окончания “Миссии”.
Наверняка он представлял себе свою роль совсем иначе.
Он не мог поверить, что никто не нуждается в его политических анализах.
“А где Екабс?” — спросил он вдруг. В самом деле, Екабс вышел на улицу и назад не вернулся.
“Он пошел встречаться с представителем местной эстонской организации, — ответил Рудольфо. — Он сам был членом этой организации”.
Разрешение на ужин
Фабиан проголодался. Шеф во время работы мог надолго забыть о еде. Остальные были более приземленными. Орвел уже посмотрел на часы, вздохнул несколько раз и сказал будто бы про себя: “Пора бы подзаправиться”, — и вышел как ни в чем не бывало. Шеф, казалось, этого не заметил.
“Извините, — начал Андерсон на повышенных тонах. — Я понимаю, что в нашей поездке могут возникнуть ситуации, когда придется таскать пакеты, и все-таки: почему этот кагэбэшник все время должен торчать рядом? Вы что, действительно думаете...”
“Спокойствие, — ответил шеф. — Он все равно ничего не понимает”.
В половине девятого, когда очередные новости были просмотрены, Андерсон сказал, что пойдет в свой номер. Шеф сидел за столом и что-то изучал через лупу. Фабиан тоже встал и вышел. Андерсон не пошел к себе, он ждал Фабиана, будто они сговорились.
“Пошли, хватит этого идиотского ожидания”, — сказал Андерсон строптиво. Фабиан кивнул.
“Жаль, что Екабса нет, — заметил он. — Он подсказал бы, где можно подешевле поесть”.
Когда они проходили фойе, им встретился Екабс.
“Мы решили поискать, где можно перекусить, — сказал Фабиан. — Помоги найти!”
“А там что... — Екабс указал наверх, — уже все?..”
“Кажется, сегодня ничего уже не произойдет, — ответил Андерсон. — По крайней мере, в нашем присутствии нет необходимости”.
Фабиан мысленно с ним согласился. Вряд ли шеф вообще заметил, что их нет в номере, — до того, казалось, он был погружен в свои планы.
Но едва они отошли от гостиницы на сто метров, как услышали окрик: “Эй, вы там! Вернитесь!”
Это был шеф, который торопливо спускался по лестнице.
“Солдат не покидает своего поста”, — произнес он коротко.
“Мы хотели пойти куда-нибудь поесть”, — объяснил Фабиан.
Шеф подумал секунду, посмотрел на часы, покрутил головой и затем кивнул: “Ну ладно, пошли”.
Они отправились в Старый город в греческий ресторан. В сумрачном помещении звучала мелодия сиртаки, хозяин подал им меню. Фабиан впервые попробовал греческое пиво. При оплате вышло маленькое замешательство, потому что ни у кого из них не было представления относительно общего финансового положения. Никто не знал, в чьих руках и в каком количестве находятся, так сказать, общественные деньги. На сей раз расплатился Фабиан.