Спустя минуту Спартак вышел на пыльный проселок, который вел в деревню, расположенную в долине. Как предупредил его Ульвин, на противоположной стороне дороги толпились местные жители. Вели они себя предерзостно — улюлюкали, выкрикивали обидные слова. Все это приходилось выслушивать человеку, расположившемуся возле верстового столба. Лицо его было перекошено гневом, на правой щеке заметно выделялся снежной белизны шрам, располосовавший багровую скулу. Удивительно, как он до сих пор сдерживал себя! За спиной у Викса красовалось лучевое ружье, с помощью которого он мог разнести ворота до последнего болта.
Спартак подошел ближе, откинул капюшон. Викс замедленно поднялся, странным, взволнованным голосом окликнул:
— Спартак?..
— Да, это я. Хотя, когда мы расставались, у меня не было бороды.
Тут же на лице Викса вырисовалось выражение горькой обиды, он сузил глаза.
— Так и есть, — тихо выговорил он.
Потом сплюнул, повертел плечом — видно, тяжесть карабина утомила его, — и зашагал по направлению к деревне.
II
Толпа крестьян от удивления смолкла, лишь кто-то в заднем ряду позволил себе засмеяться. Викс на ходу грозно глянул в ту сторону, и смельчак тут же заткнулся.
— Викс! — выкрикнул Спартак.
Куда только девалось искусство самоконтроля, которое он десять лет осваивал на Энануорлде! Он подхватил рясу, приподнял подол и вприпрыжку, неуклюже переваливаясь на ходу, побежал вслед за братом. Задники сандалий зашлепали о пыльную землю. Догнал только после изнурительной пробежки.
— Это все, — переведя дыхание, спросил Спартак, — ради чего ты разыскивал меня?
Викс внезапно остановился, повернулся в сторону младшего брата — пальцы его сжались в кулаки. Он набычился, вскинул голову, вытянулся — видно, хотел взглянуть Спартаку прямо в глаза, а роста не хватало. Затем презрительно сплюнул и все так же многозначительно, с угрозой, сказал:
— Я не мог поверить, я надеялся, что все, что мне рассказывали о тебе, — гнусная ложь!
Спартак невольно усмехнулся — пусть ростом не вышел, зато характер дай Бог любому. Стальная пружина!.. Между тем Викс с прежней обидой продолжил:
— Мне бы никогда в голову не пришло, что сын правителя Эсконела способен в такой момент спрятаться в норке. Плевать ему на справедливость! Ладно, я не хочу никого принуждать силой!.. Дело твое. Я ухожу, отправлюсь на поиски Тиорина — посмотрю, способен ли он разговаривать на языке, который предпочитают честные и храбрые мужчины.
— О чем ты говоришь? — ледяным тоном осведомился Спартак.
Глаза у Викса вспыхнули.
— А-а, ты боишься за свою роскошную бороду! Как бы ее не выщипали! Неужели ты ничего не слышал, что случилось на Эсконеле? Ну ты даешь! Об этом говорят на каждом углу, в каждой таверне, а здесь, на Энануорлде, где хранятся сведения обо всем, что случается в галактике, есть люди, которые, оказывается, туги на ухо?
Спартак наконец овладел собой, восстановил дыхание, проделал несколько ментальных упражнений. Гнева он не испытывал, обиды тоже. Дурное предчувствие навалилось на него — с ним он боролся. Он хорошо знал Викса — это был открытый, честный малый. По пустякам он бузить не станет.
— Мы в основном занимаемся прошлым, Викс. Пытаемся понять, каким образом рухнула империя, что привело ее к такому концу. Настоящее нас мало заботит. Я как раз занимался историей Эсконела… Послушай меня, не перебивай!.. Я занимался Эсконелом, но мой интерес касался прошлого. Последние известия, которые я получил с родины, пришли пять лет назад.
— Рассказывай! Может, эта деревенщина тебе поверит, но не я.
Викс кивнул в сторону собравшихся на обочине крестьян, притихших и стоявших как бараны. Викс неожиданно нахмурился, махнул рукой:
— Кто тебя знает, может, ты на самом деле ничего не знаешь? Все-таки ты мне брат… Ходат мертв и…
— Мертв?! — воскликнул Спартак. — Когда? Как?
В то же мгновение — Викс еще не успел рот открыть — его утянуло в прошлое. Перед ним явилась картина их последней встречи — очертилась ясно и подробно. Вот она, поляна в саду королевского острова Гарда, расположенного посреди великого тропического океана на Эсконеле…
Они собрались в последний раз — три брата, больше никого на поляне не было. Самый старший из присутствующих, Тиорин, затем Викс и, наконец, самый младший, Спартак. Он, как обычно, держался в стороне. С детства привык наособицу… Может, потому что его мать была второй женой правителя, да и происхождением она не очень-то славилась.