Сарек приподнял одну бровь, и Аманда, выбравшись из постели, подошла к нему и легко поцеловала в губы.
— В некотором роде, — сказала она, отстраняясь, — это человеческий вариант приветствия. Очень и очень неформальный.
— Твои пояснения повышают эффективность взаимодействия, — ответил Сарек, тут же касаясь её пальцев тем самым неформальным вулканским приветствием.
На несколько минут обмен приветствиями стал куда более актуальным, чем поиски одежды, утренний душ и что бы то ни было другое.
— Я оцениваю, — произнёс Сарек тихо, — вероятность потери эмоционального контроля в течение следующих шестидесяти двух секунд в восемьдесят шесть целых двести восемь сотых процента.
Аманда стояла между его разведённых ног, одна её рука лежала у него на плече, другая была вовлечена в осторожную чувственную игру. И предупреждение не сразу донеслось до её затуманенного мозга.
— Нельзя допустить, чтобы посол Вулкана потерял эмоциональный контроль посреди рабочего дня, — сказала она с сожалением, ещё раз мягко поцеловала его и отошла в сторону. Её руку Сарек выпустил с явной неохотой.
— Утвердительно, — сказал он.
И Аманда заметила, что он принял всю её формулировку целиком.
Одежда, новая, точно по размеру и абсолютно безликая, обнаружилась в шкафу. Приняв звуковой душ (и пообещав себе повторить процедуру дома, где есть вода), Аманда оделась. Сарек снова оторвался от терминала и проводил её до дверей дома, где они молча попрощались.
И только оставшись в одиночестве, Аманда сумела точно осознать, что именно произошло, как резко всё изменилось — и во что она влипла. Звонок Розе стал третьим обязательным делом — после душа и завтрака. Ей требовался кто-то, обладающий здравым смыслом и не расплавленным от нахлынувшей влюблённости мозгом.
***
— Стой, — выдохнула Роза, ероша волосы перед голоэкраном, — вы подержались за руки, поцеловались, потрахались и обручились — за то время, что я отвернулась и моргнула?
Аманда рассмеялась:
— Ну, если упрощать, то выходит примерно так. У меня голова вот-вот лопнет…
— А положены бабочки в животе. Точно не путаешь любовь с похмельем? — уточнила Роза, выдохнула и вдруг подалась вперёд: — Крайне важный вопрос. Как это было? Кто именно ткнул вас носом в очевидное и рассказал, что у вас тут развивается бурный вулканский роман?
Аманда приподняла брови и с уверенностью сообщила:
— Да сами справились.
— Сами, — протянула Роза. — Вот сволочь! Неужели был прав? И ты просто набралась смелости и поцеловала его?
Кажется, Аманда поняла, в чём суть. Скрестила руки на груди и потребовала:
— А теперь выкладывай, в чём была суть пари.
— Да теперь уж… — Роза наморщила нос. — Я была уверена, что вы так и будете гулять по окрестностям, пока кто-нибудь не намекнёт вам, что есть более интересные способы проводить время вместе. А Фрэнк ставил на твою сообразительность и на твоё же здравомыслие.
— Что ж, — спокойно произнесла Аманда, откидываясь на спинку любимого кресла, — вы проиграли оба.
— Нет.
— Да.
— Не может быть.
— Тем не менее.
— Отказываюсь в это верить, — и Роза расхохоталась, высоко запрокинув голову. — Мне даже пари не жалко. Моя подруга оказалась большим эмоциональным тормозом, чем чёртов вулканец. Итак, когда свадьба?
И вот тут Аманду пробрала дрожь. До сих пор удавалось шутить и смеяться, а от легкомысленного радостного вопроса Розы стало тяжело дышать. И сделалось холодно, так что она неловко завернулась в старый шерстяной плед.
— Эй, ты чего?
Аманда покачала головой, не зная, как ответить.
— Эй, — повторила Роза обеспокоенно, подаваясь вперёд, словно хотела сквозь головидео выбраться в гостиную, — что я не то ляпнула? Ты такая счастливая сидела. Ты же в него влюблена. Или… тоже слишком быстро? Как у меня с Фрэнком?
Ответить внятно не удавалось.
— Не быстро, нет, — пробормотала она.
— Из-за того, что он инопланетянин?
— Да нет. Другое… — и Аманда произнесла на одном дыхании: — В их понимании брак — это ментальная связь.
Роза наморщила лоб и уточнила:
— Чтение мыслей?
— Скорее, постоянный доступ.
— Это ведь… хорошо? Я бы пару пальцев на руке отдала за возможность слышать мысли Фрэнка, потому что иногда…
— Постоянный доступ, Роза, — повторила Аманда с нажимом и увидела, что подруга не понимает. — Всё время. Это не «ах, я услышала, как он подумал, что любит меня» и прочее из космоэротики.
— Я не…
— У тебя хоть раз в жизни такое было? Посреди офигенного секса вспоминаешь, что репликатор начал делать кофе со вкусом огурцов, и, вообще-то, пора вызвать инженера? Не то чтобы это как-то портило процесс, но мысль такая навязчивая, никуда её не деть.
Глаза Розы распахнулись шире, рот приоткрылся.
— Сколько времени ты можешь размышлять, пройдёт ли этот прыщ на заднице сам или пора идти за регенератором? Как часто замечаешь симпатичного парня на улице? И я молчу о том, что мысли — это вообще далеко не всегда стройные вербализованные конструкции, это весь тот бред, который варится в голове. Обрывки песенок, невнятные образы, идеи, попытки что-то вспомнить… — она зажмурилась и вжала голову в плечи, не в силах справиться с яркой картиной возможной семейной жизни, которая превратится в ад часа через полтора.
Роза одним словом ёмко охарактеризовала ситуацию, и Аманда не могла с ней поспорить.
— У них по-другому работает голова, — тихо произнесла Аманда, силой воли отгоняя образ и открывая глаза, — не удивлюсь, если они умеют поддерживать в голове тишину большую часть времени, запуская мыслительный процесс только тогда, когда он требуется. И уж точно они контролируют мысли, даже фоновые. Я так не смогу.
Роза молчала. Аманде тоже больше нечего было сказать — подруга, конечно, и без слов могла догадаться, к чему всё придёт.
— Я приеду, — прошептала Роза, но Аманда её остановила.
Ей хотелось побыть одной, потратить этот выходной на попытку хоть как-то справиться с бардаком в голове. Отключив экран, она побрела к репликатору за горячим шоколадом, но в последний момент передумала и выбрала обычный чёрный чай.
В груди болело.
Пустить Сарека к себе в голову было невозможно. А без этого… Аманда ни за что не втянула бы Сарека в отношения, которые будут неполноценными и наверняка болезненным для него. Он вчера без малейших сомнений (наверняка всё уже просчитав) сказал, что готов отказаться от возможности иметь детей. Предложить ему даже в теории пожертвовать ещё и тем, что было для вулканцев основой близости, Аманда бы ни за что не смогла.
Влюбившись в кактус, как-то не думаешь, что он может ответить взаимностью. И уж точно не приходит в голову мысль, что взаимность будет специфическая, кактусовая.
Как следует накрутив себя этими мыслями и переживаниями, Аманда поняла, что ещё немного — и она скатится в банальную истерику. В итоге быстро оделась и сбежала гулять в город: как раз надо было выбрать рождественские подарки.
Новый Париж, забитый представителями разных рас едва ли не больше, чем любой другой город Земли, к Рождеству готовился с размахом. Выйдя из автоматического аэрокара в центре, Аманда на несколько мгновений забыла обо всех переживаниях, засмотревшись на огромные ёлки, украшенные дома, деловые и торговые центры, на подарочную, шуршащую, цветастую толпу на улицах.