Сбросив с рук потертые перчатки, Джонатан Гирпер Нодд-Олдхоум с нетерпением обнял холодными ладонями горячую чашку чая и с блаженством вдохнул яркий аромат чабреца и бергамота. Сделав глоток, он откинулся на стуле и посмотрел в окно, за которым неспешно тянулась чопорная бриатская жизнь. В такие минуты Джонатан мог бы поспорить с любым из офицеров Политимии, что пока на языке чувствуется вкус чая и слышится потрескивание поленьев в камине, то утренняя сырость и промозглый ветер перестают нагнетать уныние.
Из натопленного уютного помещения, отделяемого тонким стеклом от серой сырости скучной улицы, подернутой туманной дымкой, совершено не хотелось уходить, и Джонатан позволил себе задержаться. Уже завтра он не сможет так же беззаботно проводить время, оставаясь в упоенном одиночестве.
Скрипнула дверь, и плавный ход рассуждений коммандера был прерван приветствием:
-Сэр, разрешите составить вам компанию?
-Здравствуйте Вильям. Присаживайтесь.
-Не ожидал увидеть Вас в такую рань.
Лейтенант выделил местоимение особой интонацией, поскольку неподдельно уважал командира.
-Возвращаюсь из почтампа.
Вильям бросил многозначительный взгляд на кожаную папку старшего офицера, в которой тот по обыкновению носил письма. Удержав в себе неосторожный вопрос, он заказал чая и запасся терпением. Коммандер не любил распространяться о новостях, пришедших из Далона на его имя, и тем более, никого не касалась его переписка. Многие замечали, что он много писал на имя некоего Оливера Смита, проживающего в столичном пригороде.
-Обожаю это место, - уводя разговор в другое русло, начал Вильям. - Чертовски славный чай!
Джонатан улыбнулся.
-Запомните этот аромат. Еще не скоро мы почувствуем его снова.
Лейтенант перехватил взгляд коммандера и кивнул, обозначив то, что он понял намек.
-Маневры?
-В некотором роде.
-А как же мистер Коу?
-Его заменит ассистент, - с хмурым выражением лица тяжело обронил Джонатан.
И дело было не в личности помощника Коу или в том, что трагически вывихнутая рука механика, поспешно обставленная под уход в увольнение, оказалась весьма несвоевременной травмой. Инструкции адмиралтейства были точны и понятны. Другая яхта проекта Жарю потерпела крушение на северной петле и ее обломки прибило к нубрийским фьордам. Потеря еще одного корабля, вполне возможно, приведет к закрытию проекта. Поэтому во время выполнения полета, ему следовало придерживаться строгих правил, предписывающих избегать рискованных маневров и соблюдать ежедневный осмотр корпуса на предмет обнаружения трещин.
Никто из команды не должен был узнать о происшествии. Моряки на редкость суеверный и мнительный народ, выдумавший целый свод примет на все случаи жизни. Если офицеры допустят распространение слухов и домыслов, то поход превратится в сущее наказание и придется заменять матросов, тем самым, поставив крест на двухмесячных тренировках, предшествовавших боевому вылету.
-Для маневров достаточно иметь парусное вооружение.
-Ценю ваш настрой. Мне повезло служить рядом с вами.
-Сэр, вы достойны большего, если позволите, - откровенно заявил Вильям.
Джонатан удивленно поднял брови.
-Я только что видел Ричарда с командирскими нашивками, - пояснил лейтенант.
-Понимаю. Мы пересеклись в штабе.
О давнем противостоянии двух соперников, идущим от курсантской скамьи и перешагнувшим мичманство, не знали, пожалуй, только портовые крысы, обращающие внимание исключительно на поднимаемые на борт припасы.
-Только подумать, он самый молодой капитан на флоте!
Эмоции переполняли Вильяма, и было непонятно, чего в его голосе было больше: зависти или восхищения.
Джонатан кивнул и допил чай. Коммандер мог бы отметить, что когда ты рождаешься сыном лорда-адмирала, то совершать карьерные взлеты становится немного проще, но не произнес эту фразу, иначе она бы выглядела как нытье вечно недовольного и слабохарактерного неудачника.
Как любили повторять между меланхоличными затяжками трубки убеленные сединами морские волки, кутающиеся в клубы табачного дыма, - если заглянуть в старые карты, и проследить за линией пройденного курса, то увидишь характер капитана. В отличие от многих, Джонатону было бы противно тянуть лямку только ради нарукавных нашивок. Чувство долга имело для него гораздо большее значение.
В его руках разрешение на вылет и по сравнению с фрегатом "Превосходящий", Джонатан имел больше возможностей, чтобы проявить себя. Уже не в первой ему приходилось убеждаться в иронии судьбы, на этот раз обрекающей быстроходный военный фрегат с громким именем на бесконечно скучное стояние на рейде или рутинное патрулирование прибрежных вод.
-Вы представляете, он предложил мне уйти к нему в команду и клянусь честью, я не последний, кто услышит нечто подобное!
Пришлось заказать еще один заварной чайник, чтобы обстоятельно и со всеми подробностями выяснить детали разговора Вильяма с Ричардом.
-Что вы ему ответили?
-Конечно, я сказал, что мне надо обдумать его слова.