Официальная власть всячески поддерживала Купол, безжалостно штрафовала и сажала в тюрьму безбожников, якобы оскорбляющих Святую Веру и ее последователей. Трусливая интеллигенция покинула Вилон, признав свое поражение, а армия, присягнувшая монарху, оказалась в заложниках собственной чести. Так что у Собора не осталось серьезных политических противников. К сожалению, далеко не все горожане могли уехать. Многие и не хотели покидать родные места, и оставались, надеясь на благополучный исход конфликта.
Тарлаттус увидел знакомую карету, как только она выехала на площадь, блеснув свежей покраской бортов, на которых под слоем лака не так давно красовался его родовой герб. Экипаж остановился у тротуара, и агент, прервав рассуждения о хрупкости людских судеб, вырвался из объятий теневой стороны улицы, где прятался от ветра, и направился в его сторону.
Ему не хотелось идти на сегодняшнюю встречу, но какая-то неизвестная сила, исходящая из глубины души, заставляла возвращаться на эту площадь. Это казалось невозможным, и все же Тарлаттус продолжал любить тот мысленный образ женщины, которой уже нет. Той, что когда-то улыбалась ему, встречая после службы, а сейчас ожидает в этой карете. Той, которую так хотелось вернуть.
В тоже время он испытывал к ней ненависть. Стоило вспомнить ее лицо или имя и прошлое впивалось в сердце осколками воспоминаний, вызывая невыносимую боль. Ни медитации, ни молитвы, ни время не смогли ее уменьшить, а каждая встреча бередила старую рану.
Когда Тарлаттус сел напротив Кармелы, скрывающей лицо под черной вуалью, то отвернулся, испытав отвращение. Их свадьба состоялась после коронации, и начало семейной жизни совпало с антинародными реформами. В течение нескольких месяцев он был невольным зрителем, наблюдающим за метаморфозами ее характера, и не понимающим, как они связаны с вознесением Купола вплоть до того дня, когда узнал правду, перевернувшую его жизнь.
Страх перед инквизицией заставил Кармелу признаться в ужасных грехах, совершенных до замужества. Стоя перед ним на коленях, она умоляла защитить ее, и предложила вероломный план, способный спасти их семью. Более того, даже позволил бы ему получить высокий пост при новом порядке.
В первый раз Тарлаттус отверг это предложение, лишь пообещав не выдавать ее тайну, и, тем не менее, со временем Кармела достигла цели и уговорила его стать агентом, чтобы как можно быстрее избавиться от своих знакомых и при этом не попасть под подозрение. Если бы его жене не грозила позорная смерть, то он, как потомственный военный, не променял бы расшитый мундир с галунами на благосклонность Купола, а данное родителями имя на позывной агента клира.
— Здравствуй. Как прошло совещание?
Она поздоровалась с ним подчеркнуто деловым тоном, и он с трудом узнал ее безжизненный голос, лишенный прежней нежности.
— Ничего нового.
— Рикардо, трогай!
Возница прикрикнул на коней, и карета качнулась, застучав колесами по брусчатке.
— Ознакомься со списком.
Она протянула незапечатанный конверт. Тарлаттус развернул лежащее внутри письмо и наклонился к окну.
— Новые имена? Кто эта Софья из рода Урбан?
— Девчонка, сестра Аэрин… — Женщина вдохнула через плотно сжатые губы, и в ее речь вплелись нервные нотки. — Из-за этой неуправляемой девицы у нас могут появиться проблемы. Я пыталась удержать ее, но Аэрин ухала в Полтишь. Ты же понимаешь, что она не должна вернуться?
Он ощутил во рту появившуюся горечь и чуть не сплюнул. Даже первое знакомство с вывернутыми суставами у него не вызвало тошноту.
— Разумеется, — процедил он сквозь зубы, борясь с желанием ударить жену по лицу. — Я найду ее.
Предусмотрительная Кармела составила два списка. Тот, что он держал в руках, был подготовлен для инквизиторов и содержал как имена, так и адреса столичных дав. Собственно, передать его, не вызывая подозрений, смог бы только тайный агент. Если Собор получит анонимный донос, то начнет искать того несчастного, кто имел неосторожность познакомиться с таким количеством еретиков. Кроме того, Кармела беспокоилась и о положении мужа в соборной иерархии, поскольку оно играло ключевую роль.