— Давно?! — прорычала я. — А вам не кажется, что няне следует об этом знать? Вы вверяете мне жизнь ребенка и даже не удосуживаетесь рассказать о том, что с ней может случиться что-то плохое!
— Вам-то какая разница? — ядовито процедило величество. — Вы же собрались увольняться.
За это я чуть не огрела его своим вещмешком, то есть пакетом с вещами по голове. Не огрела исключительно потому, что мы должны были добраться до больницы живыми, а я водить не умею. Точнее, умею водить нормальные машины, а не вот это. И со знаками буду разбираться дольше, чем в свое время с органической химией.
— Разница в том, что Кристин мне дорога, — буркнула я, решив, что пора признать очевидное и посмотреть правде в лицо. — И сейчас я готова придушить вас за то, что узнаю обо всем через голову вашего дрессированного дворецкого-доносителя!
— Жужжен мне действительно предан, — на удивление спокойно отозвался Демаре и замолчал, продолжив с такой скоростью петлять по улочкам и серпантинам Мальмара, что меня уже основательно так подташнивало.
Впрочем, мне сейчас было не до Жужженов, их голов и даже не до собственного состояния, потому что когда увидела здание больницы (на фасаде выделялась надпись «Центральная лечебница Мальмара»), руки похолодели. Я вцепилась в пакет так, что тот жалобно затрещал, а Демаре скосил в мою сторону взгляд.
— Приступы у Кристин начались сразу после исчезновения Жизель. Она всегда все держит в себе. Врачи говорят, в этом все дело. В ее неумении выплескивать эмоции.
— Как именно проявляются приступы? — спросила взволнованно.
— Она начинает задыхаться и теряет сознание.
Продолжить мы не успели: на подъезде к больнице образовалась пробка, и Демаре просто бросил машину посреди улицы, правда, не забыв открыть мне дверь и подать руку. Сейчас я даже возражать не стала, и пока мы бежали до больничного корпуса, молила богов (местных, земных, каких угодно!) о том, чтобы с Кристин все было хорошо.
В палату нас проводили сразу же, и первое, что бросилось в глаза — крохотная фигурка на огромной кровати, завернутая в полупрозрачный мерцающий кокон. Глаза девочки были закрыты.
— Все в порядке, мируар Демаре, — поспешил заверить нас врач — высокий мужчина в бледно-сиреневом халате (такие же нам выдали на этаже, чтобы мы могли пройти в палату, вместе с сиреневыми аналогами привычных мне бахил). — Приступ купирован, сейчас мы проводим восстановительную процедуру, после которой вы сможете забрать мирэль Кристин домой.
Демаре кивнул, даже не взглянув на доктора. Взгляд его был прикован к дочери, и в тот момент лицо Алмазного короля снова походило на маску, высеченную из камня.
— Кстати, мирэль Сервин…
— Кто? — Демаре раздраженно дернул бровью.
— Мирэль Сервин, ваша новая няня… Она очень перепугалась, и нам пришлось дать ей успокоительное.
— Пап, — донесся слабый голосок с постели.
Демаре не снес доктора с пути исключительно потому, что тот оказался шустрее и отскочил в сторону сам.
— Да, звездочка?
— Пап, мне было так страшно…
— Знаю, родная. Но теперь я рядом, и все будет хорошо.
Разорвав свечение, Демаре коснулся тоненькой ручки под искрящимся куполом, и я закусила губу. На меня посмотрели с явным неодобрением. Так и чувствовала, как врача распирает от желания поинтересоваться, кто я такая и что тут забыла, но я решила не удовлетворять его любопытство, потому как это порок, а также большое свинство — совать нос в чужие дела. Обхватив плечи руками, смотрела исключительно на Демаре, склонившегося над дочерью. Смотрела, как резкость на его лице уступает место нежности и…
Отвернулась.
Потому что видеть его таким и знать его таким не хотелось. Пусть лучше в моей памяти останется мужчина, который волок меня своей магической удавкой по всему дому. Так будет проще. Сфокусировавшись на этой мысли, я принялась изучать палату, в которой, как ни странно, не было и намека на известную всем аппаратуру. Щит, который сиял над Кристин, создавало скопление странного вида белоснежных матовых кристаллов. Да, я помнила, что вся магия в этом мире исходит от камней, но этот аппарат (напоминающий гору наростов) видела впервые. Так же, как и всякого рода датчики, в каждом из которых присутствовал хотя бы один камень. Врач, например, следил за состоянием девочки по странному напульснику со вмонтированным в него крохотным камушком, и судя по тому, что мне удалось зацепить краем глаза, тот показывал частоту сердечных ритмов и давление.