– Так мы тебе и поверили!– заявил Легостаев –Завтра. Ага.
– Ну а как нам быть тогда? – всё же заинтересованно спросил Неликвид.
– Принеси бензин… Ну хотя бы к памятнику космонавтке Лазутиной. А мы, как проверим бензин – оставим тебе лямблий. – предложил Легостаев.
–Ну, ладно, идёт. – согласился Гудилла.
Через некоторое время космонавты вернулись к “Бодяге”,завели её и подъехали к одиноко стоявшему в пустыне памятнику, представлявшему из себя двухметровую гипсовую женщину с веслом, одетую в длинные трусы, майку и космонавтский шлем.
“Героическая космонавтка Ирина Лазутина” – значилось на табличке под памятником.
– Слушай, а разве Лазутина – космонавтка? Она по моему в биатлон играет – спрсил Центрифуга.
– А хрен её знает, кто она такая. Настоящая Лазутина, ну то есть та баба-космонавтка, в космосе пропала. Может, бензин кончился, а может и скипела куда… А как решили памятник ставить – так выяснилось, что никто и не помнит, как её звали… Ну, решили что Лазутина, красивая фамилия.
За памятником они действительно обнаружили канистру 76го бензина.
– Слушай, а может не будем ему ничего оставлять? – спросил Центрифуга, которому вдруг стало жалко отдавать прежде совершенно не нужных ему лямблий.
– Тебе что, понравилось здесь? Хочешь ещё остаться? – в свою очередь спросил Легостаев, после чего Иван начал нехотя вынимать из корабля прозрачные банки, чем-то напоминавшие аквариум, в котором жил Неликвид.
Заправив корабль и оставив под памятником лямблий космонавты запустили двигатели и вскоре с ровным гулом “Бодяга”, преодолев силу притяжения Миркурия, бывшую в общем-то не очень большой в этом районе планеты, прошла атмосферу и вышла в открытый космос.
Легостаев вскоре освоился на корабле. Центрифуга показал ему где хранится еда, а где уран для реактора, как поворачивать “Бодягу” на право и на лево и как тормозить, если понадобится. Но в открытом космосе ручное пилотирование использовалось не часто, Иван обычно приязывал руль спутника проволокой к рычагу геомагнитного насоса и “Бодяга” летела в режиме автопилота. Так что Легостаев взял на себя приготовление пищи и уборку корабля, а Центрифуга периодически проверял по компасу правильность их курса и следил за реактором, подбрасывая туда когда надо щепотку-другую урана.
Как-то раз Легостаев прибирался в освободившемся теперь лабораторном отсеке, где он задумал оборудовать себе жилище и протирая пыльные полки обнаружил ненужную теперь инструкцию по использованию лямблий и ещё три какие-то книжки. На их обложках значилось:
Я. Семигрудая “Избранные переводы с Волапюка”
Издательство Общества Добровольно Лишившихся Буратины
У.Ж. Собака-Нелай “400 зажигательных негритянских плясок”
Издательство Института Собаковедения (в неволе)
Ж.Б. Бокасса “Мясные Блюда”
Издательство Института Посмертной Кулинарии
Он взял первую, открыл наугад и стал читать:
“Шастнадцать рыцарёв могучих
Слепили голубей летучих
Им пальцем глазья протыкали
И о содеянном вздыхали
Но птицы крылья распускали
И снова в небо улетали
И с небесов на гадов срали
И снова глазья приживляли
Потом пришёл летучий мышь
И на земле настала тишь
За ним приполз зелёный змей
И начал жить среди камней
И только косолапый волк
Не мог понять, где в этом толк
Он тихо что-то бормотал
И вилкой по воде писал…”
Легостаев совсем было ушёл в глубины загадочной волапюкской поэзии когда неожиданно из открытого космоса раздался крик:
– Йо-хо-хо-ааа!
Легостаев высунулся в иллюминатор, посмотрел назад и удивлённо спросил у глядевшего в соседний иллюминатор Центрифуги:
– Что это?
– Космические крючники!
Действительно, за “Бодягой” гналась, постепенно настигая её, небольшая летающая тарелка, больше, в прочем, похожая на старый ржавый таз. Кабины у неё не было никакой, не видно было так же и двигателей, так что было совершенно не понятно, каким вообще образом эта штука летает по космосу. В тазу сидел, поджав по-турецки ноги зелёный инопланетянин с длинной бородой и размахивал зажатым в правой руке огромным крюком.
– Йэ-ха-ха – выкрикнул мерзкий старикашка и проворно закинул свой крюк на “Бодягу”. Он со скрипом заскользил по обшивке, пока не зацепился за какую-то антенну. Испустивший радостный вопль бородач тут же начал, несмотря на бивший в лицо сильный ветер от летящего с большой скоростью спутника подтягиваться к входному шлюзу. Вскоре его таз начал биться по обшивке и выглянувший ещё раз в иллюминатор Легостаев почти перед своим носом увидел безумные глаза на зелёном, обрамлённом развевающейся от ветра бородой лице. Подтянувшись вплотную к шлюзу старикашка начал стучать в него кулаком и угрожающе закричал: