Марсель вздыхает.
– Надеюсь, что, когда родится наш ребёнок, ты снова так скажешь.
– Это у меня случайно вышло. Ты уже передумал меня отправлять на Землю?
– Да как тебя отправишь? У тебя работа, День космонавтики…
– И ты, – напомнила Ирина.
– Ну и я немного. Кстати, в Space Resources разрабатывают детский тренажёр, имитирующий силу притяжения на Земле. Тебе Данияр Фарук об этом не говорил? Да и в SpaceX стараются что-то придумать. Так что, может быть, ты и права, опасаться нечего.
Некоторое время они шли молча.
– Я ещё тебя не спрашивала: как мы назовём нашего ребёнка?
– По-моему, для первого человека, рождённого на Elon Mars Station, есть отличный вариант. Понимаешь, о чём я?
Ирина улыбнулась и кивнула.
– Давай возвращаться. Мне осталось пять часов на сон. А завтра ещё анализ грунта из Солис Планум и репетиция.
– Эх, а я хотел пригласить тебя завтра на свидание. Проехались бы к Долине Маринеров, полюбовались каньоном…
– После репетиции – с удовольствием! – Ирина обняла Марселя и поцеловала его.
Это был один из аккордов симфонии. Не той, которую посвятят очередной годовщине полёта Юрия Гагарина и началу космической эры, но которая звучит с тех самых пор, не прекращаясь, иногда затихая до пиано, иногда взметаясь до форте, в исполнении многих тысяч людей самых разных профессий. В ней звучат темы человеческих взаимоотношений, для которых даже межпланетное пространство не может стать преградой, научного прогресса и международного сотрудничества. Количество инструментов в этой симфонии не ограничено, и каждый может сыграть в ней свою партию. А ещё говорят, что она, раз начавшись, уже никогда не перестанет звучать.
– Друзья! – сказал Клаус Рихтер, когда все соединились. – Как вы знаете, до 12 апреля осталось всего три недели. Репетиций не так много, чтобы достичь идеала, поэтому попрошу вас не ошибаться и уделить максимальное внимание нюансам. Начнём с самого начала в темпе 110. Ставлю таймер на десять… простите, двадцать минут. Все готовы? Поехали!