Запас кислорода в легких подходил к концу.
— Ну-ка, братишка, выше!..
Нащупал бугристый каменный свод, ухватился за него руками… Ноги увлекло вперед и подняло кверху… Глубоко и с наслаждением вздохнул: вода на четверть аршина не доходила до потолка.
— Ну-с, куда мы дальше намерены следовать? Хорошо бы, если поток выходил бы наружу… Тогда бы я оседлал свою машину и айда восвояси!.. Довольно странствовать!..
Подумал и снова погрузился в воду, оттолкнувшись от потолка: плыть на поверхности значило бы окончательно добить голову об острые камни.
Под водой тихо: рев остался далеко сзади.
Через полторы минуты вынырнул. Убедился, что уровень воды не стоит выше прежнего, стал нащупывать удобный для задержки выступ и… нащупал чье-то теплое тело.
— Кто это? — неосторожно спросил и вместо ответа получил скользнувший по лицу удар.
— Вот живучая гадина! — вспомнился вдруг бородач, получивший в свое время добрую затрещину.
Тело с проклятием бросилось на него… Андрей, едва успев набрать в грудь воздуха, почувствовал железные пальцы на своем горле.
— Ну, чертушка, держись! — мысленно погрозил он невидимому врагу, увлекая его в глубину потока.
Уже через две секунды ему удалось оторвать руку от горла и в свою очередь схватить врага за шею.
— Тур-де-бра… — мелькнуло воспоминание о цирке.
Сбившись в упругий комок, два человека, — один 19-летний, другой, насчитывавший за собой более сотни лет, неслись под водой, угощая друг друга тяжелыми тумаками и не обращая внимания на удары о встречные скалы…
Андрей был отличным пловцом и в спокойном состоянии мог больше двух минут держаться под водой, — что не один раз позволяло ему выигрывать пари…
Здесь пари шло на жизнь и на смерть…
Уже через минуту противник замер в мертвой хватке, увлекая Андрея дальше и дальше в чернильную глубь. И тогда же понял Андрей, что они оба проиграли…
Воздуха не хватало… Неудержимо страстно захотелось выдохнуть из себя испорченный и хоть один глоток хватить свежего.
Собрав последние силы — с помутившимся сознанием, — руками и ногами отшвырнул он от себя противника, обхватившего его, как спрут жертву и, освобожденный в движениях, с едва тлеющей искоркой стал подниматься.
3.
— Воздуха!.. Воздуха!..
Сознание держалось только на этом огненном — среди черной мглы — слове, заставляя инстинктивно грести кверху…
Свинцово-зеленая муть стала отливать багрянцем…
Еще один последний взмах, и явился желанный до боли воздух…
Андрей видел, как в нем мелькнула, змеясь, веревка и чувствовал, как она туго захлестнула шею…
Но уже сознание пробудилось после двух-трех добрых глотков живительной струи:
— Очень хорошо… А то бы я захлебнулся и на воде!..
Его так и вытащили на берег за шею.
Когда он, отдышавшись, осознал обстановку, то понял, что попал из огня да в полымя…
Его извлекли из подземного озepa. А стоял он теперь, заарканенный веревкой, перекинутой через блок в огромной пещере, освещаемой сверху электрической люстрой. Это она окрашивала багрянцем свинцово-зеленую поверхность озера.
За длинным полукруглым столом, обитым черным бархатом, сидели мрачные старцы в масках… На столе покоилось евангелие в золоченом переплете, а на нем крест и череп…
Дерзкий, язвительный смех резко встряхнул старцев. Андрей пришел в себя:
— Привет вам, почтенные вороны!.. Не впали ли вы случайно в детство?..
Как бы платя за насмешку, аркан натянулся и больно сдавил шею. Таинственное собрание хранило гробовое молчание.
— Ох, и расшвыряю я их!.. — Во мгновение ока подтянулся одной рукой на веревке, другой скинул петлю с шеи… И бросился ураганом к столу…
Старцы даже не шевельнулись, но в руках их блеснули револьверы из широких рукавов ряс.
Замогильно-скорбный голос среднего, с величавой осанкой и желтой от времени бородой, загнусавил противно:
— Остановись, брат!..
И потом:
— Во имя святого евангелия, скажи нам свое имя…
Андрей, остановившись перед столом, кинул имя, но такое, что бороды затряслись от ярости.
— Не богохульствуй! — прошипел средний. — Ты жестоко поплатишься за это…
— Черта ли вам от меня нужно?..
В результате длинного разговора, во все продолжение которого Андрей ни одной минуты не давал банде покоя то своими дерзко-ядовитыми выпадами, то потрясением кулаков, выяснилась причина его пленения. Старцы, знакомые с изданным сто лет тому назад дневником своего Андрея, захотели убедиться в подлинности настоящего Андрея и в соответствии его приключений с описанными в "Психомашине". В том они скоро убедились: Андрей, не зная целей банды, не счел нужным скрывать ничего из прошлого и даже нарочито подробно задержался на передаче истории с Вепревым.
— Такая участь постигает в конце концов всякую контрреволюционную сволочь… — весьма прозрачно намекнул он.
Мрачное собранно намек пропустило мимо ушей и сделало пленнику предложение, от которого у него вся кровь хлынула к сердцу и от гнева задрожала челюсть.
— Передайте нам тайну психо-магнитов, и вы будете свободны… В случае же отказа вы умрете…
— Ознакомить вас с устройством и действием психомагнитов, чтобы вы эти знания применили против моих единомышленников?.. Дудки!..
— Тогда вы умрете…
После неожиданного избавления от когтей неминуемой смерти, Андрею не хотелось умирать…
Разразившись крепкими эпитетами по адресу чертей, бандитов, мерзавцев и т. п. и потрясая кулаками перед дулами револьверов, он вдруг… согласился…
— Так-то лучше! — проскрипел главарь банды, вставая. — Ну а ругательства свои поберегите для других…
Андрей даже и на это согласился, погружаясь в демоническое молчание.
А голова работала лихорадочно, ища выхода. И когда холод безразличия к своей судьбе прояснил душу, Андрей подумал:
— Погодите, черти, устрою я вам штуку.
Темная глухая ночь. Ни одной звезды на небе, ни одного звука на земле. Даже собак не слышно.
Десять черных старцев, десять воронов с длинными белыми носами, окружив револьверами жертву, крадутся в зловещем мраке…
Андрей ведет их к пруду, жадно пронзая тьму зоркими глазами. Выход из жилища бородатых кротов остался где-то между мельницей к водокачкой.
— Это нужно запомнить на всякий случай…
Деревня сверкает бликами фонарей направо — далеко.
Оттуда помощи ждать нечего.
В уме складывается дерзкий план: опрокинуть трех-четырех бандитов, перестреляют друг друга…
— Скоро ли? — как сосна, скрипнул гнусавый голос главаря, рассекая мертвую тишину.
— Успеешь! — ответил грубо.
Банда по тайному знаку вожака рассыпалась сзади полукругом.
— Догадались, бандиты!
План побоку.
Блеснуло, окруженное молодняком дубом, черное зеркало пруда. Осталось одно: дороже продать свою жизнь.
— Скоро ли? — повторил нетерпеливо главарь. Молнией озарило смятенную душу воспоминание:
— Фиолетовое пламя!.. Ведь в машине две небезовских палочки!..
Сдерживая через край заплескавшийся восторг, восторг утопающего, поймавшего спасительную соломинку, ответил:
— Машина в пруду…
— Машина в пруду?..
Двое из банды вместе с главарем отошли в сторону. Посовещались.
— Дадите ли вы слово, — прошипел главарь, — что имеете самые честные мысли?
— Чтобы я бандитам давал слово!.. Ха!.. — вспыхнул Андрей. — Довольно глумиться!.. Хотите верьте, хотите нет! Мне — плевать!..
— Не переборщил ли? — подумал с опаской. — Кажется, нет.
Два бородача скинули с себя плащи и, обнажив кинжалы, стали рядом с Андреем. На их груди висели электро-фонарики.
— Надо лезть в воду? — спросили они.