Варвара (про себя). Не уважишь тебя, как же!
Кабанов. Я, кажется, маменька, из вашей воли ни на шаг.
Кабанова. Поверила бы я тебе, мой друг, кабы своими глазами не видала да своими ушами не сдыхала, каково теперь стало почтение родителям от детей-то! Хоть бы то-то помнили, сколько матери болезней от детей переносят.
Кабанов. Я, маменька...
Кабанова. Если родительница что когда и обидное, по вашей гордости, скажет, так, я думаю, можно бы перенести! А, как ты думаешь?
Кабанов. Да когда же я, маменька, не переносил от вас?
Кабанова. Мать стара, глупа; ну, а вы, молодые люди, умные, не должны с нас, дураков, и взыскивать.
Кабанов (вздыхая, в сторону). Ах ты, господи. (Матери.) Да смеем ли мы, маменька, подумать!
(«Гроза», диалог взрослого сына с пожилой матерью
Коммуникативное поведение критически настроенного родителя можно описать как «автоматически оценивающее, ироничное, порицающее, наказывающее, обвиняющее, ищущее виновного, приказное, авторитарное, запрещающее, догматичное, претендующее на правоту, указывающее как правильно, проводящее границы» (Гойхман, Надеина 2006, 218). Типичными интонациями для подобного доминантного коммуникативного поведения оказываются следующие: «громко или тихо, твердо, высокомерно,7 насмехаясь, иронически, цинично, саркастически, остро, ясно, с нажимом» (Там же). Постоянные поучения приносят удовлетворение поучающему, который, в силу разницы в статусе, в возрасте и семейной позиции, часто не задумывается об эффективности такого общения или же о степени удовлетворения, которое от подобного общения получает собеседник:
Кабанова. Что ты сиротой-то прикидываешься? Что ты нюни-то распустил? Ну какой ты муж? Посмотри ты на себя! Станет ли тебя жена бояться после этого?
Кабанов. Да зачем же ей бояться? С меня и того довольно, что она меня любит.
Кабанова. Как зачем бояться! Как зачем бояться! Да ты рехнулся, что ли? Тебя не станет бояться, меня и подавно. Какой же это порядок-то в доме будет? Ведь ты, чай, с ней в законе живешь. Али, по-вашему, закон ничего не значит? Да уж коли ты такие дурацкие мысли в голове держишь, ты бы при ней-то, по крайней мере, не болтал да при сестре, при девке; ей тоже замуж идти: этак она твоей болтовни наслушается, так после муж-то нам спасибо скажет за науку. Видишь ты, какой еще ум-то у тебя, а ты еще хочешь своей волей жить.
Кабанов. Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей волей жить!
Кабанова. Так, по-твоему, нужно все лаской с женой? Уж и не прикрикнуть на нее и не пригрозить?
(«Гроза», диалог взрослого сына с пожилой матерью)
Приспосабливающееся коммуникативное поведения сына характеризуется следующими чертами: «ощущение стыда, чувство вины, осторожное, боязливое, сдержанное, опасливое, думающее о последствиях, требующее одобрения, впадающее в отчаяние, беспомощное; обиженное, покорное, скромное, неуверенное, подавленное, предъявляющее повышенные требования к себе, жалующееся» (Гойхман, Надеина 2006, 219). С точки зрения интонации коммуниканты в подобной роли обычно говорят тихо, нерешительно, прерывающимся голосом, плаксиво, подавленно, сокрушенно, подобострастно, нудно или жалуясь что особенно характерно для ригидных и интровертных собеседников.
Общение между детьми и пожилыми родителями является актуальной, а иногда и болезненной темой. Известно, что в США около 90 % пожилых людей имеют взрослого ребенка или взрослых детей и около 80 % из них поддерживают регулярные контакты со взрослыми детьми (Cicirelli 1981; Nussbaum et al. 1995). Во многих случаях это общение проходит не с глазу на глаз, а по телефону, и, в последнее время, по электронной почте. Это объясняется тем, лишь около 15 % людей в возрасте 65 лет и старше живут в одном доме или в одной квартире со своими взрослыми детьми (Ward et al. 1992). В американском обществе существует миф о якобы безразличном отношении взрослых детей к своим пожилым родителям и о попытках как можно скорее избавится от каких-либо обязанностей по отношению к пожилым родителям, сдав их в дом для престарелых. Приведенная статистика опровергает этот миф. Из 80 % пожилых людей, которые поддерживают связи и общение со своими уже взрослыми детьми, большинство делает это в течение многих лет жизни. Этому длительному коммуникативному контакту между родителем и взрослым ребенком сопутствуют и такие явления, как проявление любви друг к другу, взаимная забота, навыки по избеганию выражения враждебного настроя, достижение определенного консенсуса в вопросе о жизненных ценностях, представлениях и мнениях, — все это складывается в картину, отражающую высокую степень коммуникативного приспособления друг к другу.