Высказывается мнение о том, что и взрослые дети и их пожилые родителя, часто используют определенную форму приспособительной самоцензуры (Williams et al. 2001, 153), с тем чтобы поддерживать солидарность и избегать конфликтов. Каждая сторона знает, каких тем лучше не касаться в разговоре, и какая форма коммуникации может вызвать раздражение или негодование со стороны родного человека. Перед приходом в гости взрослая дочь звонит приглашенным и заранее предупреждает: «Только не говорите с папой о ситуации с льготными лекарствами — у него тут же давление повышается, и может удар хватить». У А. Н. Островского есть прекрасная иллюстрация к этому явлению: в драме «Гроза» хорошо известный самодур Дикой постоянно предупреждает своих собеседников о том, чтобы те не заводили с ним разговоры на тему денежного долга, т. к. это тут же вызывает его справедливый и бурный гнев.
Родители, и в пожилом возрасте, нередко сохраняют по отношению к детям подход, который сформировался у них много лет назад, в период социального взросления и становления детей. Нередко, это авторитарный стиль общения, при котором безапелляционный тон и единоличные решения родителей, навязываемые детям, становятся наиболее характерными его чертами:
Мухояров (Барабошеву). Давно я вас приглашаю: пожалуйте в контору; потому — хозяйский глаз... без него невозможно...
Барабошев. Не в расположении. (Матери.) Маменька, я расстроен. (Мухоярову.) Мне теперь нужен покой... Понимай! Одно слово, и довольно. (Матери.) Маменька, я сегодня расстроен.
Мавра Тарасовна. Уж слышала, миленький, что дальше-то будет?
Барабошев. Все так и будет, в этом направлении. Я не в себе.
Мавра Тарасовна. Ну мне до этих твоих меланхолиев нужды мало; потому ведь не божеское какое попущение, а за свои деньги, в погребке или в трактире, расстройство-то себе покупаете.
Барабошев. Верно... Но при всем том и обида.
Мавра Тарасовна. Так вот ты слушай, Амос Панфилыч, что тебе мать говорит!
Барабошев. Могу.
Мавра Тарасовна. Нельзя же, миленький, уж весь-то разум пропивать; надо что-нибудь, хоть немножко, и для дому поберечь.
Барабошев. Я так себя чувствую, что разуму у меня для дому достаточно.
Мавра Тарасовна. Нет, миленький, мало. У тебя и в помышления нет, что дочь — невеста, что я к тебе третий год об женихах пристаю.
Барабошев. Аккурат напротив того, как вы рассуждаете, потому как я постоянно содержу это на уме.
Мавра Тарасовна. Да что их на уме-то содержать, ты нам-то их давай.
Барабошев. Через этих-то самых женихов я себе расстройство и получил. Вы непременно желаете для своей внучки негоцианта?
Мавра Тарасовна. Какого негоцианта! Так, купца попроще.
(«Правда хорошо, а счастье лучше», разговор сына средних лет с пожилой матерью)
Существуют вполне объективные обстоятельства, оказывающие давление на чувство солидарности, которое испытывают взрослые дети и их пожилые родители по отношению друг к другу. Особенно это давление очевидно в тех случаях, когда пожилые родители нуждаются в постоянной опеке и высокой частоте общения. И взрослые дети, и их пожилые родители, с одной стороны, стремятся к солидарности, а с другой, хотят иметь известную автономию (Bengston et al. 1991). Постоянное общение с немощным и больным родителем не позволяет поддерживать автономию и может вызывать раздражение и озлобление («На свою жизнь времени совсем не хватает, а тут с тобой возись!»), а недостаточное общение и недостаточный уход вызывает у некоторых взрослых детей чувство вины и стыда. Нередко подчеркивается, что неформальное общение и помощь пожилым родителям в кругу семьи превышает формальную помощь, оказываемую социальными работниками, волонтерами, домами для престарелых (Cicerelli 1991). Однако возникает дилемма и для взрослых детей, и для их пожилых родителей. Если ты постоянно общаешься и заботишься о матери или отце, то рискуешь потерять собственную независимость. Если же на первом месте стоит беспокойство о собственной независимости, то может возникать чувство стыда или сожаления от того, что не уделяешь должного внимания немощным родителям. Так впрочем и пожилые родители вынуждены искать тонкую границу между желанием видеть и общаться со взрослыми детьми и получать от них необходимую помощь, а с другой стороны не перегружать детей своим обществом и общением.
Существует зависимость между географической близостью проживания и интенсивностью общения между детьми и их родителями и возрастом. Для американского общества характерно покидание родительского дома детьми сразу после окончания школы, при поступлении в университет, что способствует межпоколенческой независимости. В дальнейшем с возрастом взрослые дети, у которых уже появляются собственные дети, стараются перебраться поближе к бабушкам и дедушкам, чтобы обеспечить межпоколенческие контакты между внуками и своими родителями. Когда же родители становятся немощными типичен еще один переезд, еще ближе к родителям, с тем чтобы обеспечивать уход и поддерживать постоянное общение (Lin et al. 1995).