(«Шутники», разговор между женихом и пожилым отцом невесты)
«Я хорошо отношусь к своей свекрови прежде всего потому, что мы делим любовь одного человека — ее сына и моего мужа». Для поддержания эффективной коммуникации внутри семьи подобные утверждения полезны и желательны как со стороны невестки, так и со стороны свекра и свекрови. В коммуникативных исследованиях выявлено (Golish 2000), что одобрительное отношение к супругу своего взрослого ребенка часто является поворотным моментом в коммуникативных отношениях между родителями и их взрослыми детьми. С точки зрения взрослого сына или дочери, положительное отношение к их супругу со стороны родителей способствует укреплению их собственной коммуникативной близости с родителями. Уровень самораскрытий в коммуникации влияет на коммуникативное восприятие новых членов семьи после брака сына или дочери. Обмен информацией, раскрытие определенных семейных секретов в разговоре с новым членом семьи способствовало сближению с родственниками мужа и жены (Petronio 2002). Результаты исследований среди молодоженов с использованием фокус-групп и опросов показали, что раскрытие частной семейной информации в разговорах положительно коррелировало с уровнем удовлетворения молодоженов от общения с новыми родственниками и с ощущением близости по отношению к новым родственникам (Serewicz 2006). Близость и взаимная симпатия между родственниками мужа и жены в состоянии выдерживать серьезные испытания на прочность. Наши собственные наблюдения в современных российских условиях показывают, что нередко и после развода в семье, бывшие невестки и свекрови, тещи и зятья продолжают поддерживать эффективные коммуникативные отношения и оказывать взаимную помощь.
В целом коммуникация между родственниками мужа и жены пока изучается менее активно, чем внутрисемейная коммуникация между другими членами семьи. В настоящее время интерес исследователей в основном фокусируется на коммуникации во время поворотных, критических моментов в жизни семьи, таких как свадьба, рождение ребенка, серьезные болезни членов семьи, развод и т. д. Пока что публикуется существенно меньше работ по изучению повседневной коммуникации между родственниками мужа и жены, которая необязательно связана с критическими событиями в жизни семьи, но тем не менее занимает значительную часть времени во внутрисемейном общении. Интерес к исследованию этой области коммуникации подпитывается необходимостью выработки рекомендаций по повышению эффективности общения и снижению уровня конфликтности при коммуникации между супругами и их новыми родственниками, принадлежащими к иному поколению. Фактор возраста, возрастной дистанции между коммуникантами заслуживает более пристального внимания исследователей в дальнейшем изучении коммуникации между родственниками мужа и жены.
Самораскрытия в процессе общения имеют тенденцию возрастать с годами. Болезненные же самораскрытия вообще являются одной из типичных черт при общении пожилых людей (Coupland et al. 1991). Как уже говорилось, к болезненным самораскрытиям относят информацию о плохом состоянии здоровья, о малой подвижности или вообще невозможности передвигаться, о болезнях и смертях близких людей. Также сюда можно отнести рассказы и воспоминания о собственном приниженном положении в обществе, о потере статуса, о совершении аморальных, осуждаемых обществом поступков и т. д. Болезненные самораскрытия конечно же не являются феноменом, который развился лишь в последние десятилетия, а характерны и для общения в прошлые века. А. Н. Островский подсознательно ощущал наличие этой тенденции в коммуникации и творчески отразил ее в своих пьесах, где персонажи разного, но особенно пожилого возраста, нередко выступают с болезненными самораскрытиями:
Оброшенов. Ну, что ж делать-то! И рад бы в рай, да грехи не пускают. Ты, rак еще горд-то, Аннушка! Ужас как горд! Как женился я на вашей матери да взял вот этот домишко в приданое, так думал, что богаче да лучше меня и людей нет. Фертом ходил! Ну, а там пошли дети, ты вот родилась, доходов стало недоставать, надобно было постороннюю работишку искать; тут мне форс-то и сбили. Сразу, Аннушка, сбили. Первое дело я сделал нашему соседу, и дело-то небольшое: опеку ему неподходящую дали, надо было ее с рук сбыть! Обделал я ему это дело, позвал он меня да еще секретаря с чиновниками из суда в трактир обедом угощать. И какой чудак, право ведь чудак! Сидит, ничего не говорит, весь обед молчал; только посидит-посидит да всей пятерней меня по волосам и по лицу и проведет. Ах ты, батюшки мои! Что ты будешь с ним делать? Я было в амбицию. Только тут один чиновник, постарше, мне и говорит: ты обидеться не вздумай! Ни копейки не получишь: он не любит, когда обижаются. Нечего делать, стерпел: ну и принес жене три золотых; а не стерпи я, так больше пяти рублей ассигнациями бы не дал. Много я после с него денег перебрал. Вот так-то меня сразу и озадачили. Ну, а потом, как пошел я по делам ходить, спознался с богатыми купцами, там уж всякая амбиция пропала. Тому так потрафляй, другому этак. Тот тебе рыло сажей мажет, другой плясать заставляет, третий в пуху всего вываляет. Сначала самому не сладко было, а там и привык, и сам стал паясничать и людей стыдиться перестал. Изломался, исковеркался, исказил себя всего, и рожа-то какая-то обезьянья сделалась.