- Видимо, было, - хмыкнул Гофман и многозначительно посмотрел на Элизабет, вот только женщина уже вернулась к работе и явно не собиралась обсуждать оговорку своего начальника.
- Мы в сегодняшнем отчете указать какое промежуточное число? – подал голос Акиро из-за своего письменно стола.
- Все еще указываем цикличность раскрытия разлома, - отозвалась Эзенштерн.
- Толку от этого, - тихо сказал сам себе Гофман, и, к его удивлено, на этот вопрос ответил Готтлиб, сделав шаг назад от своей доски.
- А в том, что на ее основе можно выявить время, которое потребуется на раскрытие разлома, с учетом того, что цикл будет повторяться. А я уверен, в том, что будет, до этого он работал как часы.
- Если откроется, - словно невзначай заметил Карл и холодно посмотрел на своего начальника.
- Доктор Гофман, хотите, чтобы я еще раз позвал доктора Гейзлера, чтобы он вам в красках и с эмоциями пересказал про энергетический запас родной планеты кайдзю? – предложил Германн, и Гофмана даже перекосило от этих слов. Он первый вводный «курс» от Ньютона еле выдержал, хотя, по мнению Готтлиба, Ньютон вполне справился. И его суждения лежали в основе исследований, с учетом того, что для разлома требуется неимоверный источник энергии.
- Да он вроде занят, не стоит его отвлекать, - отказался Карл и на какое-то время притих.
- Но нам ведь так и не известна природа источника энергии, так же, как и его свойства, - заметила Элизабет, поднимаясь со своего места, и подошла к доске Германна, задумчиво став рассматривать вычисления.
- Именно, это основная проблема, но, основываясь на обрывочной информации из дрифта, я смог вывести этот коэффициент, - Германн указал тростью на обведенное число в углу доски, и в этот раз он заметил, как переглянулись его коллеги. – Вас что-то не устраивает? – строго спросил Готтлиб.
- Вовсе нет, - быстро сказал Акиро, - просто, …
- Дрифт с кайдзю, более нелепую вещь себе и представить трудно, - ожил Гофман, тоже поднимаясь из-за рабочего стола, - простите, конечно, шеф, - последнее слово немец особенно выделил, - но раньше разлом исследовался при помощи сканирования, а не на основе медитаций с умирающим мозгом какого-то монстра.
- Я знаю. Последние годы все мои усилия были потрачены на изучение разлома, - напомнил Германн и оперся на трость, - дрифт является новым способом его изучения. И, к вашему сведению, именно таким способом, пусть и с риском для жизни, нам с доктором Гейзлером удалось узнать, как именно можно пройти сквозь разлом. Вы намерены и дальше отрицать ценность информации, полученной таким путем, доктор Гофман? – словно отчеканил Германн, прожигая взглядом своего коллегу.
- Ладно, - кивнул Карл, - просто хотел сказать, что дрифт - сомнительный источник информации.
- А, следовательно, и все наши исследования, я вас верно понял? – все так же сухо спросил Готтлиб, - если вас не устраивают мои методы, то можете покинуть исследовательскую группу. Это не станет большой потерей для исследований.
Гофман даже покраснел и сжал кулаки, но, вопреки ожиданиям Готтлиба, промолчал и даже выдавил из себя что-то отдаленно напоминающее улыбку.
- Нет, шеф, что вы, никаких претензий, - произнес немец, прежде чем вернуться на свое рабочее место. Но, даже когда работа исследовательского отдела возобновилась, царившая в кабинете тишина оставалась тяжелой, словно пропитанной напряжением.
***
- Вид у тебя убитый, что, без меня под боком работа стоит на месте? – весело спросил Гейзлер и несильно толкнул Германна, чтобы он проходил вперед и перестал гипнотизировать гарниры в столовой.
- При чем тут ты? Просто я еще не свыкся с новой группой.
- Конечно, столько лет работал один, ты вообще с живыми людьми общаться разучился, - бодро рассмеялся биолог, высматривая свободное место в просторной столовой, и махнул Германну, чтобы он следовал за ним к пустому столику.
- А как же ты? – ехидно заметил Готтлиб, не обращая внимания на взгляды своей исследовательской группы. Математики уже успели занять дальний столик и при виде своего начальника разом притихли, а Эзенштерн не громко окликнула Германна, приглашая его к ним.
- А ты разве считаешь меня простым человеком? – лукаво спросил Гейзлер и уселся на свободное место, - знаешь, наш дрифт, хоть он и был обрывочный, но все же дал мне возможность посмотреть на мир твоими глазами. И на меня в том числе. Я правда выгляжу таким пухлым? – немного обеспокоенно спросил Ньютон и похлопал себя по животику.
- Слегка, - с ухмылкой сказал Готтлиб и сел рядом с коллегой, но увидев, как биолог грустно смотрит на свою тарелку не смог сдержать смешка, - да не волнуйся, ты похудел, пока участвовал в вылетах при сборах органов. Но жаренного бы ел поменьше, так и гастрит заработать недолго.
- Да ерунда, я в колледже вообще питался одними сэндвичами, и ничего, - пожал плечами Гейзлер.
- Оно и видно, - неодобрительно произнес математик.
- Это что еще за намеки? – надулся биолог, отпивая свой кофе, - ладно, как там разлом? Уже вычислили, когда нам ждать гостей?
- У тебя что, уже образцы заканчиваются?
- Нет, просто интересуюсь, что в этом такого? Раньше я о твоей бредятине все знал, а теперь ты через коридор, так что … Что? Просто интересно.
- Определить время не так сложно. По периодизации можно сказать любое число, самое ранее - сорок восемь недель. И по нарастающей - в два раза: девяносто шесть, сто девяносто два, триста восемьдесят четыре…
- Я понял, - перебил Ньютон, лениво перемешивая спагетти с соусом.
- Естественно, лучше всего исходить из самого раннего варианта, но нужно также рассчитать место появление разлома. Сейчас мы работаем именно над этим.
- Ну, хоть у тебя прогресс есть, - кивнул Гейзлер и сразу ответил на незаданный вопрос, - я собирался заняться электромагнитным излучателем Громилы, но стоило снять лишнюю поврежденную ткань с железы…
- Ньютон, я вообще-то обедать пытаюсь.
- Прости. Так вот, снять ткань с железы и все, Бродяга к чертям ее раздавил! Она так повреждена, что и исследовать нечего. И с чем я остался? С поврежденным мозгом, почти целым, разделенным на сегменты кишечником, мышцами и жабрами, - Ньютон почти агрессивно ударил вилкой по тарелке.
- А как же изучение твоего дрифта? – ради поддержания беседы спросил Германн, хотя сам бы предпочел посидеть в тишине, после очередного спора с Гофманом у него все еще болела голова. А теперь еще и Ньютон решил усилить боль в висках рассказами о своих образцах.
- Мне еще не с чем дрифтовать, - устало выдохнул биолог. – Я только приблизительно через месяц смогу восстановить повреждения Канамори, пока почти все свободное время изучаю нейромост. Те дрифты были не совсем удачны.
- Это мягко говоря, - кивнул Германн, неспешно разбираясь со своим обедом.
- Ладно, они были ужасны, ты это хотел услышать? – фыркнул биолог, - нагрузка слишком сильная, образы обрывочны, соединение невозможно удержать дольше нескольких секунд, а в коллективном сознании нельзя вычленить какую-то отдельную информацию в общем потоке. В их способе общения вся проблема. Нейромост не приспособлен для работы с коллективным живым сознанием.
- Я рад, что хоть сейчас ты это понял, - хмыкнул Готтлиб, чувствуя на своей спине пристальные взгляды и стараясь не обращать на них внимания.
- Что, совсем плохо с ассистентами? – понимающе спросил Гейзлер, поглядывая на стол с остальными учеными. Только сейчас он заметил, что они с Германном сидят особняком от остальных, и даже ближайшие от них столики все еще были свободны. Группа Готтлиба предпочла сесть вместе с разнорабочими. Хотя столовая и так была полупустая, так что расположение людей бросалось в глаза не слишком сильно.
- С ними все в порядке, они работают и, пока ошибок в их расчетах нет, все хорошо, - спокойно сказал Германн.
- Ага, вот только мы с тобой снова, словно ботаники из средней школы - за отдельным столом, - хмыкнул биолог.
- Меня это никогда особо не заботило, - пожал плечами Германн, - это ты все детство из шкуры вон лез, лишь бы не походить на, как там тебя называли? «Зубрила»? – он бы и рад был это не вспоминать, но обрывки жизни Ньютона яркими вспышками наполняли его воспоминания, и теперь ему казалось, что он не просто знает Гейзлера, а вырос вместе с ним. Пусть даже в дрифте он видел далеко не все.