Доктор Карл Гофман был почти на десять лет старше Германна. Высокий, широкоплечий солидный мужчина, с сединой в темных жестких волосах и лицом истинного арийца. Скулы, нос, подбородок - все в нем словно кричало о его происхождении, и Гофман не скрывал, что этим гордился. Так же, как и своей тягой к дорогим костюмам и рубашкам; благосостояние семьи позволяло ему сохранить класс даже после полного развала экономики и разрухи со времен нападения кайдзю.
- Доктор Готтлиб. Значит, все же это правда. Вы будете руководителем группы? – с почти нескрываемым осуждением спросил Гофман.
- Именно, и следите за своим тоном, вы знаете, что эту должность я получил не просто так, - сухо произнес Германн, уже жалея, что им вообще собрали группу. Он бы был готов один работать без сна и отдыха бок о бок с Ньютоном, лишь бы не видеть этого самодовольного эгоиста в своем кабинете.
- С доктором Гофманом вы и правда знакомы, - понимающе произнес Накамура, словно не обращая внимания на повисшее в воздухе напряжение, - а это доктор Киро Акито, один из последних ученых японского подразделения, занимающихся разломом, - представил полковник низкорослого круглолицего ученого в простенькой клетчатой рубашке и со спокойным усталым выражением лица.
- Рад с вами работать, доктор Готтлиб, - с поклоном сказал японец.
- А я доктор Гейзлер, - представился Ньютон, прохаживаясь по кабинету и рассматривая доски и голографические проекторы, на которых отображался разлом в разных его стадиях и временных позициях.
- Гейзлер? – чуть удивленно спросил Гофман, подошел ближе, протянул руку, и Ньютон спокойно и крепко пожал широкую ладонь, недовольно глядя на Карла, рядом с которым сам Ньютон только острее чувствовал себя низкорослым. – Ваш прибор детоксикации Кайдзю Блю спас множество жизней, одно это уже можно считать достижением, достойным Нобеля, - хмыкнул Гофман, но прежде, чем Ньютон осознал комплимент, математик добавил, - был бы рад, если бы соотечественник доказал, что именно наши ученые сейчас тащат на себе все науки, пока остальные копошатся позади.
- Гофман, - предупреждающе произнес Германн, прекрасно зная, что если Карл начнет, то остановить его от рассуждений превосходства немецкого образования будет невозможно.
- Ну да, спасибо, - просто для галочки произнес Ньютон и провел рукой по волосам,- а где остальные?
Но не успел никто ответить, как из смежной подсобки вышла худощавая женщина средних лет, в черной водолазке и широких серых брюках. Русые волосы собранны в небрежный хвост, под глазами залегли бледные тени. Женщина несла стопку папок с записями, и Ньютон заметил у нее на руке обручальное кольцо.
- Профессор Элизабет Эзенштерн, - представил Накамура.
- Доктор Готтлиб, рада вас видеть, - сухим голосом сказала женщина, но все же улыбнулась, от чего Ньютона передернуло, и он мысленно убедился, что все математики странные.
- Где моя лаборатория? – вклинился во всеобщее знакомство Ньютон и на ходу стал снимать с себя куртку под пристальным взглядом математиков.
- Боже, мой кошмар ожил, германновидные размножились, - пробормотал себе под нос биолог.
- Ваш кабинет через коридор напротив, на базе не так много пригодного рабочего помещения, так что работать придется плотно, но мы максимально разделили рабочие места. Нельзя же в одной комнате изучать органы и делать вычисления разлома, - серьезно заметил Накамура, и Ньютон с Германном невольно переглянулись.
- Не знаю, мы неплохо справлялись, - пожал плечами биолог.
- Я провожу, - сказал сержант Рейган, который все это время неслышной тенью следовал за учеными.
- Ах, да, вы же говорили, есть еще два помощника на подхвате. Где они? – спросил Ньютон на выходе у полковника, но ответить вызвался Гофман.
- Эти… - но он быстро осекся, - секретари, не более. Джо и Жаннин где-то на базе, не удивлюсь, если в столовой.
- Вовсе нет, они с самого утра разбирают материалы, которые привезли из Гонконга, там по одним биообразцам картотеку можно неделю составлять, - не согласилась Элизабет и поставила папки на чистый стол.
- Я попрошу их зайти к вам, доктор Гейзлер, - учтиво предложил Гофман.
- Ох, да хватит, зовите меня Ньют, - по привычке отмахнулся Гейзлер, которого уже начало трясти от всех этих пафосных обращений на вы и по званиям. Вот только математики явно не поняли, что он не шутил.
- Я в состоянии перейти коридор без охраны, - сообщил Ньютон военному, - увидимся, - махнул он рукой математикам, и быстро зашел на свое будущее рабочее место, где даже не удосужились включить свет.
- Прекрасно, - проговорил биолог, и пошарив ладонью по стене, нашел выключатель.
Свет с тихим переливчатым треском замигал и включился, освещая просторную лабораторию, где и в правду уже были расставлены все многочисленные образцы органов и тканей кайдзю. Все емкости были подключены, и органы неспешно и спокойно плавали в своих аквариумах или стояли на столах в разноразмерных банках. И у стены рядом с рабочим столом стоял самый большой аквариум с поврежденным мозгом детеныша Отачи. Ньютон улыбнулся и кинул куртку на ближайший стул, обошел расставленные на полу коробки и направился к мозгу.
- А ведь почти как дома, - хмыкнул биолог, осматривая свой кабинет, столы для препарирования, не распакованные наборы колб, реагентов и скальпелей, чистое новое оборудование и компьютеры. Вот только, все же, не хватало ставшей такой привычной, желтой разделительной черты на металлическом полу и половины Германна.
- Ой, драсте, - послышался бодрый голос со стороны двери.
Ньютон обернулся и увидел в дверях бодрого мужчину, на вид лет тридцати, в растянутой оранжевой футболке, обесформленных джинсах и потертых белых кроссовках. Он зачем-то надел белый халат, что придавало ему какой-то чудаковатый вид, который только дополняли растрепанные светлые волосы и пластырь на правой щеке. И по донному его говору и чертам лица можно было сказать, что он американец.
- Привет, - улыбнулся Ньютон.
- Доктор Готтлиб? – спросил парень.
- Гейзлер, - поправил Ньютон, глядя, как мужчина пробирается к нему через завалы коробок, прижимая к груди планшет.
- Да, точно, простите, должен был догадаться, - улыбнулся растрепанный мужчина и протянул руку, - Джонатан Китч.
Ньютон пожал руку новому коллеге и улыбнулся. Этот парень, хоть и выглядел неряшливым, казался куда приятнее здоровенного Гофмана в кабинете Германна.
- Я на связи и систематизации работаю. Кофе могу варить, бумаги разбирать, пробирки мыть. В общем, все, что вам будет необходимо. Зовите меня или Жаннин. Лучше меня, она немного… привередлива в работе.
- Обязательно, - кивнул Ньютон и начал закатывать рукава, скорее по привычке, чем для того чтобы открыть татуировки.
- Воу, - на выдохе сказал Джонатан, не в силах отвести взгляда от рук Гейзлера, - они реальные?
- Ну да, - пожал плечами Ньютон и не смог сдержать улыбку, хоть он и не говорил об этом, но ему всегда нравилось, какой эффект производят его татуировки на окружающих. И неважно положительно они реагируют или нет.
- А этого я помню, - с дерганной улыбкой сказал Джонатан, осторожно указывая на одного из кайдзю на левой руке биолога, и взгляд американца на мгновение стал потерянным, - он вышел на побережье Майами, там моя сестра … жила, - он выдохнул и хмыкнул, - ладно, вам помочь с коробками?
- Да, было бы неплохо, - кивнул Ньютон, еще раз осмотревшись вокруг.
***
- … Нет, только по порядку. Разделять изучение разлома в разных состояниях для сравнения сразу не стоит, хотя бы из-за того, что мы еще не вычислили формулы для обозначения этих состояний, - сказала Элизабет и строго нахмурилась, прожигая взглядом Гофмана.
- Согласен с миссис Эзенштерн, - сразу ухватился за возможность положить конец двухчасовому спору Германн.
- Так только время тратить, - недовольно скривился Гофман.
- Что ж, - словно не замечая недовольства коллеги, сказал Германн, невольно посмотрев на часы, которые уже показывали половину одиннадцатого, - нам удалось составить план работы.
- Сегодня приступать поздно уже, - сонно напомнил Акиро, он уже несколько раз в разных формах напоминал о том, что рабочий день давно закончился. Еще после первого такого намека, Германн был в шоке. Рабочее время? Как о таком можно думать, когда от их работы зависит безопасность человечества? И он собирался по полной отчитать японца, но быстро понял, в чем проблема, просто посмотрев на свою «команду». Они не видели угрозы. Не верили в возможность опасности. Не работали рядом с разломом и не знают, каково видеть, как формула «кайдзю явления» оживает, как через разлом точно по вычисленному расписанию проходит монстр, и не были в пункте управления на связи с пилотами. Их работа всегда безопасна. Кабинеты, преподавания, расчеты.