Джек Лондон. Межзвездный скиталец
| THE JACKET (THE STAR-ROVER) | Джек Лондон. Межзвездный скиталец |
| CHAPTER I | ГЛАВА I |
| All my life I have had an awareness of other times and places. | С раннего детства во мне жило сознание бытия иных мест и времен. |
| I have been aware of other persons in me.-Oh, and trust me, so have you, my reader that is to be. | Я чувствовал присутствие в себе иного "я". И верьте мне, мой грядущий читатель, это бывало и с вами! |
| Read back into your childhood, and this sense of awareness I speak of will be remembered as an experience of your childhood. | Оглянитесь на свое детство -- и ощущение инобытия, о котором я говорю, вспомнится вам как опыт вашего детства. |
| You were then not fixed, not crystallized. You were plastic, a soul in flux, a consciousness and an identity in the process of forming-ay, of forming and forgetting. | Вы тогда еще не определились, не выкристаллизовались, вы были пластичны, вы были -- душа в движении, сознание и тождество в процессе формирования, -- да, формирования и... забывания. |
| You have forgotten much, my reader, and yet, as you read these lines, you remember dimly the hazy vistas of other times and places into which your child eyes peered. | Вы многое забыли, читатель; но все же, читая эти строки, вы смутно припомните туманные перспективы иных времен и мест, в которые заглядывал ваш детский глаз. |
| They seem dreams to you to-day. | Теперь они вам кажутся грезами, снами. |
| Yet, if they were dreams, dreamed then, whence the substance of them? | Но если это были сны, привидевшиеся вам в ту пору, -- откуда, в таком случае, их вещественность? |
| Our dreams are grotesquely compounded of the things we know. | Наши грезы уродливо складываются из вещей, знакомых нам. |
| The stuff of our sheerest dreams is the stuff of our experience. | Материал самых бесспорных наших снов -это материал нашего опыта. |
| As a child, a wee child, you dreamed you fell great heights; you dreamed you flew through the air as things of the air fly; you were vexed by crawling spiders and many-legged creatures of the slime; you heard other voices, saw other faces nightmarishly familiar, and gazed upon sunrises and sunsets other than you know now, looking back, you ever looked upon. | Ребенком, совсем крохотным ребенком, вы в грезах падали с громадных высот; вам снилось, что вы летаете по воздуху, вас пугали ползающие пауки и слизистые многоножки, вы слышали иные голоса, видели иные лица, ныне кошмарно знакомые вам, и любовались восходами и закатами солнц иных, чем известные вам ныне. |
| Very well. These child glimpses are of other-worldness, of other-lifeness, of things that you had never seen in this particular world of your particular life. | Так вот, эти детские грезы принадлежат иному миру, иной жизни, относятся к вещам, которых вы никогда не видели в нынешнем вашем мире и в нынешней вашей жизни. |
| Then whence? | Но где же? |
| Other lives? | В другой жизни? |
| Other worlds? | В других мирах? |
| Perhaps, when you have read all that I shall write, you will have received answers to the perplexities I have propounded to you, and that you yourself, ere you came to read me, propounded to yourself. * * * * * | Когда вы прочтете все, что я здесь описываю, вы, может быть, получите ответ на недоуменные вопросы, которые я перед вами поставил и которые вы сами ставили себе еще до того, как читали эту книгу. |
| Wordsworth knew. | Вордсворт знал эту тайну. |
| He was neither seer nor prophet, but just ordinary man like you or any man. | Он был не ясновидящий, не пророк, а самый обыкновенный человек, как вы, как всякий другой. |
| What he knew, you know, any man knows. | То, что знал он, знаете вы, знает всякий. |
| But he most aptly stated it in his passage that begins | Но он необычайно талантливо выразил это в своей фразе, начинающейся словами: |
| "Not in utter nakedness, not in entire forgetfulness. .!! | "Не в полной наготе, не в полноте забвенья..." |
| Ah, truly, shades of the prison-house close about us, the new-born things, and all too soon do we forget. | Поистине тени тюрьмы окружают нас, новорожденных, и слишком скоро мы забываем! |
| And yet, when we were new-born we did remember other times and places. | И все же, едва родившись, мы вспоминали иные времена и иные места. |
| We, helpless infants in arms or creeping quadruped-like on the floor, dreamed our dreams of air-flight. | Беспомощными младенцами, на руках старших, или ползая на четвереньках по полу, мы вновь переживали во сне свои воздушные полеты. |
| Yes; and we endured the torment and torture of nightmare fears of dim and monstrous things. | Да, мы познавали муки и пытку кошмарного страха перед чем-то смутным, но чудовищным. |
| We new-born infants, without experience, were born with fear, with memory of fear; and memory is experience. | Мы, новорожденные младенцы без опыта, рождались со страхом, с воспоминанием страха, а в о с п о м и н а н и е е с т ь о п ы т. |
| As for myself, at the beginnings of my vocabulary, at so tender a period that I still made hunger noises and sleep noises, yet even then did I know that I had been a star-rover. | Что касается меня, то я, еще не начав говорить, в столь нежном возрасте, что потребность пищи и сна я мог выражать только звуками, -- уже в ту пору я знал, что я был мечтателем, скитальцем среди звезд. |
| Yes, I, whose lips had never lisped the word "king," remembered that I had once been the son of a king. | Да, я, чьи уста не произносили слова "король", знал, что некогда я был сыном короля. |
| More-I remembered that once I had been a slave and a son of a slave, and worn an iron collar round my neck.
~ 1 ~
|