| "Some poor devil," was my thought; and my next thought was that he was surely getting his, as I listened to the scuffling of feet, the dull impact of blows on flesh, the sudden cries of pain, the filth of curses, and the sounds of dragging bodies. For, you see, every man was man-handled all the length of the way. | "Какой-нибудь горемыка", -- была моя первая мысль; а следующей моей мыслью было, что он, наверное, получил трепку, -- до меня доносилось шарканье ног, глухие звуки ударов по телу, внезапные крики боли, мерзкие ругательства и шум влекомого тела. |
| Dungeon-door after dungeon-door clanged open, and body after body was thrust in, flung in, or dragged in. | Двери карцеров раскрывались одна за другой, и тела одного за другим бросались или втаскивались туда сторожами. |
| And continually more groups of guards arrived with more beaten convicts who still were being beaten, and more dungeon-doors were opened to receive the bleeding frames of men who were guilty of yearning after freedom. | Новые и новые группы сторожей приходили с избитыми каторжниками, которых они продолжали бить, и дверь за дверью распахивались, чтобы поглотить окровавленные туши людей, виновных в том, что они стосковались по свободе. |
| Yes, as I look back upon it, a man must be greatly a philosopher to survive the continual impact of such brutish experiences through the years and years. | Да, когда теперь оглядываешься назад, то видишь: нужно быть большим философом, чтобы выносить все эти зверства год за годом. |
| I am such a philosopher. | Я -- такой философ. |
| I have endured eight years of their torment, and now, in the end, failing to get rid of me in all other ways, they have invoked the machinery of state to put a rope around my neck and shut off my breath by the weight of my body. | Восемь лет терпел я эту пытку, пока наконец, отчаявшись избавиться от меня всеми другими способами, они не призвали государственную машину, чтобы накинуть мне на шею веревку и остановить мое дыхание тяжестью моего тела. |
| Oh, I know how the experts give expert judgment that the fall through the trap breaks the victim's neck. | О, я знаю, эксперты дают ученые заключения, что при повешении, когда вышибают табуретку из-под ног, ломается позвоночник жертвы. |
| And the victims, like Shakespeare's traveller, never return to testify to the contrary. | А жертвы никогда не возвращаются, чтобы опровергнуть это. |
| But we who have lived in the stir know of the cases that are hushed in the prison crypts, where the victim's necks are not broken. | Но нам, пережившим тюрьму, известны замалчиваемые тюремщиками случаи, когда шея жертвы оставалась целой. |
| It is a funny thing, this hanging of a man. | Забавная вещь -- повешение! |
| I have never seen a hanging, but I have been told by eye-witnesses the details of a dozen hangings so that I know what will happen to me. | Я сам не видел, как вешают, но очевидцы рассказывали мне подробности доброй дюжины таких казней, и я знаю, что будет со мной. |
| Standing on the trap, leg-manacled and arm-manacled, the knot against the neck, the black cap drawn, they will drop me down until the momentum of my descending weight is fetched up abruptly short by the tautening of the rope. | Поставив меня на табуретку, сковав меня по рукам и ногам, накинув мне на шею петлю, а на голову черный чехол, они столкнут меня так, что тело мое своим весом натянет веревку. |
| Then the doctors will group around me, and one will relieve another in successive turns in standing on a stool, his arms passed around me to keep me from swinging like a pendulum, his ear pressed close to my chest, while he counts my fading heart-beats. | Затем врачи обступят меня и один за другим будут становиться на табуретку, обхватывать меня руками, чтобы я не качался, как маятник, и прижиматься ухом к моей груди, считая биения сердца. |
| Sometimes twenty minutes elapse after the trap is sprung ere the heart stops beating. | Иногда проходит двадцать минут с того момента, как уберут табуретку, и до момента, как перестанет биться сердце. |
| Oh, trust me, they make most scientifically sure that a man is dead once they get him on a rope. | О, поверьте, они по всем правилам науки стараются убедиться, что человек умер, после того как они повесили его на веревке. |
| I still wander aside from my narrative to ask a question or two of society. | Я уклонюсь немного в сторону от моего повествования, чтобы задать один-два вопроса современному обществу. |
| I have a right so to wander and so to question, for in a little while they are going to take me out and do this thing to me. | Я имею право отклоняться и ставить вопросы, ибо в скором времени меня выведут из тюрьмы и сделают со мной все описанное выше. |
| If the neck of the victim be broken by the alleged shrewd arrangement of knot and noose, and by the alleged shrewd calculation of the weight of the victim and the length of slack, then why do they manacle the arms of the victim? | Если позвоночник жертвы ломается от упомянутого хитроумного приспособления и хитроумного расчета веса тела и длины его, то зачем же они в таком случае связывают жертве руки? |
| Society, as a whole, is unable to answer this question. | Общество в целом не в состоянии ответить на этот вопрос. |
| But I know why; so does any amateur who ever engaged in a lynching bee and saw the victim throw up his hands, clutch the rope, and ease the throttle of the noose about his neck so that he might breathe.
|