| But in the selling of it I was apprehended, the root confiscated, and I was better beaten and longer planked than ordinarily. | И когда я стал продавать его, меня схватили, отняли корень, а потом избили и держали в колодках дольше обыкновенного. |
| Everywhere the wandering members of the great Peddlers' Guild carried word of me, of my comings and goings and doings, to Chong Mong-ju at Keijo. | Везде и повсюду бродячие члены многолюдного цеха разносчиков доносили обо мне, о всех моих делах и замыслах Чонг-Монг-Джу в Кейджо. |
| Only twice, in all the days after my downfall, did I meet Chong Mong-ju face to face. | Со времени моего падения я только дважды встретился с Чонг-Монг-Джу лицом к лицу. |
| The first time was a wild winter night of storm in the high mountains of Kang-wun. | В первый раз это было во вьюжную зиму, ночью, на высоких горах Канг-Вуна. |
| A few hoarded coppers had bought for the Lady Om and me sleeping space in the dirtiest and coldest corner of the one large room of the inn. | За несколько медяков я купил себе и княжне Ом ночлег в самом грязном и холодном углу единственной комнаты гостиницы. |
| We were just about to begin on our meagre supper of horse-beans and wild garlic cooked into a stew with a scrap of bullock that must have died of old age, when there was a tinkling of bronze pony bells and the stamp of hoofs without. | Мы только собрались было приступить к нашему скудному ужину из конских бобов и дикого чесноку, сваренного вместе с мясом быка, наверное, издыхавшего от старости, когда снаружи послышался звон бронзовых колокольчиков и топот копыт. |
| The doors opened, and entered Chong Mong-ju, the personification of well-being, prosperity and power, shaking the snow from his priceless Mongolian furs. | Дверь отворилась, и вошел Чонг-Монг-Джу, олицетворение благополучия и власти; он стал стряхивать снег со своих бесценных монгольских мехов. |
| Place was made for him and his dozen retainers, and there was room for all without crowding, when his eyes chanced to light on the Lady Om and me. | Тотчас же очистили место для него и дюжины его спутников -- места было достаточно; но тут его взор упал на княжну Ом и меня. |
| "The vermin there in the corner-clear it out," he commanded. | -- Вон этих гадов, что в углу, -- вон отсюда! -скомандовал он. |
| And his horse-boys lashed us with their whips and drove us out into the storm. | И его конюхи выгнали нас кнутами на дорогу в снег. |
| But there was to be another meeting, after long years, as you shall see. | Как вы увидите, спустя много лет нам пришлось еще раз встретиться. |
| There was no escape. | Мне не было спасения. |
| Never was I permitted to cross the northern frontier. | Перейти северную границу мне не позволили. |
| Never was I permitted to put foot to a sampan on the sea. | Ни разу не позволили сесть и в сампан у моря. |
| The Peddlers' Guild carried these commands of Chong Mong-ju to every village and every soul in all Cho-Sen. | Цех разносчиков разнес приказ Чонг-Монг-Джу во все деревни, так что не было ни одной души, которая бы не знала его. |
| I was a marked man. | Я был обреченный человек. |
| Lord, Lord, Cho-Sen, I know your every highway and mountain path, all your walled cities and the least of your villages. | Как хорошо я знаю каждую дорогу и горную тропинку Чо-Сена, все его города и самые маленькие деревушки! |
| For two-score years I wandered and starved over you, and the Lady Om ever wandered and starved with me. | Сорок лет скитался я и голодал в Чо-Сене, и вместе со мной неизменно скиталась и голодала княжна Ом. |
| What we in extremity have eaten!-Leavings of dog's flesh, putrid and unsaleable, flung to us by the mocking butchers; minari, a water-cress gathered from stagnant pools of slime; spoiled kimchi that would revolt the stomachs of peasants and that could be smelled a mile. | Чего только мы не ели с голодухи! Гнилые отбросы собачьего мяса, которые в насмешку бросали нам мясники; минари -- водяной кресс, растущий в вонючих, застоявшихся лужах; гнилой кимчи, от которого тошнило последнего мужика. |
| Ay-I have stolen bones from curs, gleaned the public road for stray grains of rice, robbed ponies of their steaming bean-soup on frosty nights. | Увы, я крал даже кости у собак, ползая по большим дорогам, ища оброненных зернышек риса, и в морозные ночи воровал у лошадей их дымящуюся бобовую похлебку! |
| It is not strange that I did not die. | Не нужно удивляться тому, что я не умер. |
| I knew and was upheld by two things: the first, the Lady Om by my side; the second, the certain faith that the time would come when my thumbs and fingers would fast-lock in the gullet of Chong Mong-ju. | У меня были две поддержки: первая -- княжна Ом, не покидавшая меня, вторая -- полная уверенность, что наступит момент, когда мои пальцы сомкнутся на глотке ЧонгМонг-Джу! |
| Turned always away at the city gates of Keijo, where I sought Chong Mong-ju, we wandered on, through seasons and decades of seasons, across Cho-Sen, whose every inch of road was an old story to our sandals. | Вечно прогоняемые от городских ворот Кейджо, где я подстерегал Чонг-Монг-Джу, мы скитались годами и десятилетиями по всему Чо-Сену, и каждый вершок дороги был теперь знаком нашим сандалиям. |
| Our history and identity were wide-scattered as the land was wide. | Наша история известна была всей стране. |