| He was a guard at San Quentin. | Он был сторожем в Сан-Квэнтине. |
| He weighed one hundred and seventy pounds and was in good health. | В нем было сто семьдесят фунтов весу, он цвел здоровьем. |
| I weighed under ninety pounds, was blind as a bat from the long darkness, and had been so long pent in narrow walls that I was made dizzy by large open spaces. | Я весил меньше девяноста фунтов, был слеп, как нетопырь, от долгого пребывания во мраке и настолько отвык от открытых пространств, что у меня закружилась голова при выходе из камеры. |
| Really, mime was a well-defined case of incipient agoraphobia, as I quickly learned that day I escaped from solitary and punched the guard Thurston on the nose. | У меня, без сомнения, начиналась агорафобия, в чем я убедился в тот самый день, когда вышел из одиночки и расквасил сторожу Серстону нос. |
| I struck him on the nose and made it bleed when he got in my way and tried to catch hold of me. | Я раскровянил ему нос, когда он преградил мне дорогу и хотел схватить. |
| And so they are going to hang me. | И за это меня повесят. |
| It is the written law of the State of California that a lifetimer like me is guilty of a capital crime when he strikes a prison guard like Thurston. | В законах штата Калифорнии написано, что вечник, вроде меня, подлежит смертной казни, если ударит тюремного сторожа, вроде Серстона. |
| Surely, he could not have been inconvenienced more than half an hour by that bleeding nose; and yet they are going to hang me for it. | Разбитый нос вряд ли беспокоил его больше получаса, и все же меня за это повесят... |
| And, see! This law, in my case, is ex post facto. | Видите ли, этот закон является в данном случае законом ex post facto, законом, имеющим обратную силу. |
| It was not a law at the time I killed Professor Haskell. | Он не был законом в то время, когда я убил профессора Гаскелля. |
| It was not passed until after I received my life-sentence. | Он был издан после того, как меня приговорили к пожизненному заключению. |
| And this is the very point: my life-sentence gave me my status under this law which had not yet been written on the books. | И в этом вся штука: мое пожизненное заключение подвело меня под закон, еще не записанный в книге. |
| And it is because of my status of lifetimer that I am to be hanged for battery committed on the guard Thurston. | И только благодаря своему званию пожизненного арестанта я буду повешен за побои, нанесенные сторожу Серстону. |
| It is clearly ex post facto, and, therefore, unconstitutional. | Закон явно ex post facto и поэтому неконституционен. |
| But what bearing has the Constitution on constitutional lawyers when they want to put the notorious Professor Darrell Standing out of the way? | Но что конституция для конституционных юристов, когда они желают избавиться от известного профессора Дэрреля Стэндинга! |
| Nor do I even establish the precedent with my execution. | Моя казнь не устанавливает даже прецедента. |
| A year ago, as everybody who reads the newspapers knows, they hanged Jake Oppenheimer, right here in Folsom, for a precisely similar offence . . . only, in his case of battery, he was not guilty of making a guard's nose bleed. He cut a convict unintentionally with a bread-knife. | Г од назад, как известно всякому читавшему газеты, они повесили Джека Оппенгеймера здесь, в Фольсоме, совершенно за такой же проступок... Но только он провинился не в том, что разбил нос сторожу, -- он нечаянно зарезал каторжника хлебным ножом. |
| It is strange-life and men's ways and laws and tangled paths. | Как они странны -- путаные законы людей, путаные тропки жизни! |
| I am writing these lines in the very cell in Murderers' Row that Jake Oppenheimer occupied ere they took him out and did to him what they are going to do to me. | Я пишу эти строки в той самой камере Коридора Убийц, которую занимал Джек Оппенгеймер перед тем, как его увели и сделали с ним то, что собираются проделать надо мною... |
| I warned you I had many things to write about. | Я предупреждал вас, что мне придется писать очень много. |
| I shall now return to my narrative. | Возвращаюсь теперь к своему повествованию. |
| The Board of Prison Directors gave me my choice: a prison trustyship and surcease from the jute-looms if I gave up the non-existent dynamite; life imprisonment in solitary if I refused to give up the non-existent dynamite. | Комитет тюремных директоров предоставил мне на выбор: пост тюремного надзирателя и избавление от джутовых станков, если я выдам несуществующий динамит; пожизненное заключение в одиночке -- если я откажусь его выдать. |
| They gave me twenty-four hours in the jacket to think it over. | На размышление мне дали двадцать четыре часа, заключив на этот срок в смирительную рубашку. |
| Then I was brought before the Board a second time. | Потом меня привели в комитет. |
| What could I do? | Что мне было делать? |
| I could not lead them to the dynamite that was not. | Я не мог указать им динамит, которого не существовало. |
| I told them so, and they told me I was a liar. | Я и сказал им это; а они назвали меня лжецом. |
| They told me I was a hard case, a dangerous man, a moral degenerate, the criminal of the century. | Они объявили меня неисправимым, опасным человеком, нравственным дегенератом и "злейшим преступником нашего времени". |
| They told me many other things, and then they carried me away to the solitary cells. | Они наговорили еще много других приятных вещей и заперли меня в одиночную камеру. |
| I was put into Number One cell. | Меня поместили в камеру No 1.
|