| And I have died a hundred deaths on the great South Sea drift ere ever the rebirth of me came to plant monuments, that only Aryans plant, on volcanic tropic islands that I, Darrell Standing, cannot name, being too little versed to-day in that far sea geography. | И я умирал сотней смертей на Великом Южном море задолго до того, как возрождался для строительства памятников, какие умеют строить только арийцы, на вулканических островах тропиков, которых я, Дэррель Стэндинг, назвать не могу, потому что слишком мало искушен сейчас в географии южных морей. |
| From the sky came the life-giving rain and the sunlight. | С небес ниспадал живительный дождь и солнечный свет. |
| And we studied the sky, learned from the stars to calculate time and apportion the seasons; and we named the stars after our heroes and our foods and our devices for getting food; and after our wanderings, and drifts, and adventures; and after our functions and our furies of impulse and desire. | И мы изучали небо, научились по звездам рассчитывать время и угадывать времена года. Мы называли звезды в честь наших героев, в честь наших скитаний и приключений и в честь наших страстных побуждений и вожделений. |
| And, alas! we thought the heavens unchanging on which we wrote all our humble yearnings and all the humble things we did or dreamed of doing. | Увы! Мы считали нетленными небеса, на которых записывали наши скромные стремления и скромные дела, которые мы творили или мечтали творить. |
| When I was a Son of the Bull, I remember me a lifetime I spent at star-gazing. | Когда я был Сыном созвездия Тельца, помню, я целую жизнь провел, глядя на звезды. |
| And, later and earlier, there were other lives in which I sang with the priests and bards the taboo-songs of the stars wherein we believed was written our imperishable record. | Позднее и раньше в других жизнях я распевал со жрецами и бардами заветные песни о звездах, на которых, как мы думали, записаны наши нетленные летописи. |
| And here, at the end of it all, I pore over books of astronomy from the prison library, such as they allow condemned men to read, and learn that even the heavens are passing fluxes, vexed with star-driftage as the earth is by the drifts of men. | И вот в конце всего этого я сижу над книгой по астрономии, взятой из тюремной библиотеки, и узнаю, что даже небеса -- вещь тленная и преходящая. |
| Equipped with this modern knowledge, I have, returning through the little death from my earlier lives, been able to compare the heavens then and now. | Вооруженный этой совершенной наукой, я, воскресая из "малой смерти" моих прежних существований, могу теперь сравнить тогдашние и теперешние небеса. |
| And the stars do change. | И звезды меняются! |
| I have seen pole stars and pole stars and dynasties of pole stars. | Я видел бесчисленные полярные звезды, целые династии их. |
| The pole star to-day is in Ursa Minor. | В настоящее время Полярная звезда находится в Малой Медведице. |
| Yet, in those far days I have seen the pole star in Draco, in Hercules, in Vega, in Cygnus, and in Cepheus. | Но в те далекие дни я видел Полярную звезду в Драконе, в Геркулесе, в Лире, в Лебеде и в Цефее. |
| No; not even the stars abide, and yet the memory and the knowledge of them abides in me, in the spirit of me that is memory and that is eternal. | Нет, даже звезды не вечны! И все же воспоминание и следы их нетленны во мне, они в духе моем и в памяти моей, которая вечна. |
| Only spirit abides. | Только дух вечен. |
| All else, being mere matter, passes, and must pass. | Все же остальное, как материя, исчезает и должно исчезать. |
| Oh, I do see myself to-day that one man who appeared in the elder world, blonde, ferocious, a killer and a lover, a meat-eater and a root-digger, a gypsy and a robber, who, club in hand, through millenniums of years wandered the world around seeking meat to devour and sheltered nests for his younglings and sucklings. | О, как ясно я вижу сейчас человека, который явился в древнем мире, белокурый, свирепый, убийца и любовник, пожирающий мясо и выкапывающий корни, бродяга и разбойник, который с палицей в руке скитался по свету тысячелетиями в поисках мяса и убежища для своих детенышей. |
| I am that man, the sum of him, the all of him, the hairless biped who struggled upward from the slime and created love and law out of the anarchy of fecund life that screamed and squalled in the jungle. | Я -- этот человек; я -- сумма этих людей; я -безволосое двуногое, развившееся из тины и создавшее любовь и закон из анархии жизни, визжавшей и вопившей в джунглях. |
| I am all that that man was and did become. | Я -- все, чем человек был и чем он стал. |
| I see myself, through the painful generations, snaring and killing the game and the fish, clearing the first fields from the forest, making rude tools of stone and bone, building houses of wood, thatching the roofs with leaves and straw, domesticating the wild grasses and meadow-roots, fathering them to become the progenitors of rice and millet and wheat and barley and all manner of succulent edibles, learning to scratch the soil, to sow, to reap, to store, beating out the fibres of plants to spin into thread and to weave into cloth, devising systems of irrigation, working in metals, making markets and trade-routes, building boats, and founding navigation-ay, and organizing village life, welding villages to villages till they became tribes, welding tribes together till they became nations, ever seeking the laws of things, ever making the laws of humans so that humans might live together in amity and by united effort beat down and destroy all manner of creeping, crawling, squalling things that might else destroy them.
|