| The prison doctor, a likable chap, has just been in to have a yarn with me, incidentally to proffer me his good offices in the matter of dope. | Тюремный доктор, славный малый, заходил покалякать со мною и, между прочим, предложил мне свои услуги по части наркоза. |
| Of course I declined his proposition to "shoot me" so full of morphine through the night that to-morrow I would not know, when I marched to the gallows, whether I was "coming or going." | Разумеется, я отклонил его предложение "накачать" меня за ночь морфием так, чтобы утром, шагая к виселице, я не знал, "иду я к ней или ухожу от нее"! |
| But the laugh. | Но как же я смеялся! |
| It was just like Jake Oppenheimer. | Должно быть, так смеялся Джек Оппенгеймер. |
| I can see the lean keenness of the man as he strung the reporters with his deliberate bull which they thought involuntary. | Я живо представляю себе этого человека, как он дурачил репортеров умышленной чепухой, которую они принимали за чистую монету. |
| It seems, his last morning, breakfast finished, incased in the shirt without a collar, that the reporters, assembled for his last word in his cell, asked him for his views on capital punishment. | Рассказывают, что, когда в последнее утро, позавтракав, он надел рубаху без ворота, репортеры, собравшись услышать его последнее слово в камере, спросили его, каковы его взгляды на смертную казнь. |
| -Who says we have more than the slightest veneer of civilization coated over our raw savagery when a group of living men can ask such a question of a man about to die and whom they are to see die? | Ну кто скажет, что на нашей грубой дикости есть хотя бы малейший лак цивилизации, если группа живых людей может задать такой вопрос человеку, которому предстоит умереть, и при смерти которого они будут присутствовать? |
| But Jake was ever game. | Но Джек, как всегда, был молодец. |
| "Gentlemen," he said, "I hope to live to see the day when capital punishment is abolished." | -- Джентльмены, -- сказал он, -- я надеюсь дожить до того дня, когда смертная казнь будет отменена! |
| I have lived many lives through the long ages. | Много жизней я прожил в ряду долгих веков. |
| Man, the individual, has made no moral progress in the past ten thousand years. | Человек как индивид не сделал нравственного прогресса за последние десять тысяч лет. |
| I affirm this absolutely. | Утверждаю это категорически. |
| The difference between an unbroken colt and the patient draught-horse is purely a difference of training. | Различие между необъезженным жеребенком и терпеливой ломовой лошадью обусловливается исключительно различием тренировки. |
| Training is the only moral difference between the man of to-day and the man of ten thousand years ago. | Тренировка -- единственное нравственное отличие современного человека от человека, жившего за десять тысяч лет до нас. |
| Under his thin skin of morality which he has had polished onto him, he is the same savage that he was ten thousand years ago. | Под тонким слоем морали, наведенной на него как лак, он такой же дикарь, каким был десять тысяч лет назад. |
| Morality is a social fund, an accretion through the painful ages. | Нравственность его -- общественный капитал, накопленный долгими веками. |
| The new-born child will become a savage unless it is trained, polished, by the abstract morality that has been so long accumulating. | Новорожденный ребенок вырастет дикарем, если его не будут тренировать и полировать отвлеченной моралью, так долго накоплявшейся. |
| "Thou shalt not kill"-piffle! | "Не убий" -- какой вздор! |
| They are going to kill me to-morrow morning. | Вот меня убьют завтра утром. |
| "Thou shalt not kill"-piffle! | "Не убий" -- вздор. |
| In the shipyards of all civilized countries they are laying to-day the keels of Dreadnoughts and of Superdreadnoughts. | На верфях всех цивилизованных стран сейчас закладываются кили дредноутов и сверхдредноутов. |
| Dear friends, I who am about to die, salute you with-"Piffle!" | Дорогие друзья, я, идущий на смерть, приветствую вас словом "вздор!". |
| I ask you, what finer morality is preached to-day than was preached by Christ, by Buddha, by Socrates and Plato, by Confucius and whoever was the author of the "Mahabharata"? | Я спрашиваю вас: преподается ли теперь лучшая мораль, чем какой учили Христос, Будда, Сократ и Платон, Конфуций и неизвестный автор "Махабхараты"? |
| Good Lord, fifty thousand years ago, in our totem-families, our women were cleaner, our family and group relations more rigidly right. | Боже добрый, пятьдесят тысяч лет назад в наших диких кланах женщины были чище, а семейные и родственные отношения суровее и справедливее! |
| I must say that the morality we practised in those old days was a finer morality than is practised to-day. |