| В то утро, когда меня пинками подняли на ноги, я не думал, что наступит время, когда двадцать четыре часа пребывания в куртке поистине будут пустяком. Что и после ста часов, проведенных в куртке, меня будут заставать улыбающимся, и что после д в у х с о т с о р о к а часов в куртке та же улыбка будет играть на моих губах! |
| Yes, two hundred and forty hours. Dear cotton-woolly citizen, do you know what that means? | Да, двести сорок часов, дорогой нарядный гражданин, закутанный в свое благополучие, как в вату! Знаете ли вы, что это значит? |
| It means ten days and ten nights in the jacket. | Это значит -- десять дней и десять ночей в смирительной куртке. |
| Of course, such things are not done anywhere in the Christian world nineteen hundred years after Christ. | Разумеется, таких вещей не делают в христианском мире через тысячу девятьсот лет после Рождества Христова. |
| I don't ask you to believe me. | Я не прошу вас верить мне. |
| I don't believe it myself. | Я сам этому не верю! |
| I merely know that it was done to me in San Quentin, and that I lived to laugh at them and to compel them to get rid of me by swinging me off because I bloodied a guard's nose. | Я только з н а ю, что со мной это было сделано в Сан-Квэнтине и что я научился смеяться над палачами и заставил их послать меня на виселицу за то, что я раскровянил нос сторожу. |
| I write these lines to-day in the Year of Our Lord 1913, and to-day, in the Year of Our Lord 1913, men are lying in the jacket in the dungeons of San Quentin. | Я пишу эти строки в тысяча девятьсот тринадцатом году после Рождества Христова, и в этот день, в тысяча девятьсот тринадцатом году после Рождества Христова, люди лежат в смирительных куртках в карцерах СанКвэнтина. |
| I shall never forget, as long as further living and further lives be vouchsafed me, my parting from Philadelphia Red that morning. | Сколько я ни буду жить, сколько жизней мне ни суждено в грядущем, никогда мне не забыть моего расставания с разбойником из Филадельфии в то утро. |
| He had then been seventy-four hours in the jacket. | До этой минуты он провел семьдесят два часа в куртке. |
| "Well, brother, you're still alive an' kickin'," he called to me, as I was totteringly dragged from my cell into the corridor of dungeons. | Что, братец, ты еще жив и брыкаешься? -окликнул он меня, когда меня потащили из моего карцера в коридор. |
| "Shut up, you, Red," the sergeant snarled at him. | -- Замолчи! -- зарычал на него капрал. |
| "Forget it," was the retort. | -- Об этом забудь, -- был ответ. |
| "I'll get you yet, Red," the sergeant threatened. | -- Я еще доберусь до тебя, Красный, -- пригрозил капрал. |
| "Think so?" Philadelphia Red queried sweetly, ere his tones turned to savageness. "Why, you old stiff, you couldn't get nothin'. | -- Ты так думаешь? -- спросил Красный ласковым тоном, в котором послышались нотки ярости. -- Ты, старый бродяга, ничего от меня не добьешься. |
| You couldn't get a free lunch, much less the job you've got now, if it wasn't for your brother's pull. | Ты не мог бы раздобыть себе даже куска хлеба, а не то что должности, которую ты занимаешь, если бы не беда твоего ближнего. |
| An' I guess we all ain't mistaken on the stink of the place where your brother's pull comes from." | Но мы все хорошо знаем, как воняет то место, от которого пошла беда твоих ближних! |
| It was admirable-the spirit of man rising above its extremity, fearless of the hurt any brute of the system could inflict. | Это было великолепно -- присутствие духа в человеке, доходящее до крайнего бесстрашия, несмотря на все страдания и пытки, соединенные с этой зверской системой. |
| "Well, so long, brother," Philadelphia Red next called to me. "So long. Be good, an' love the Warden. | -- Прощай, братец, -- обратился он ко мне. -Веди себя хорошо и люби смотрителей. |
| An' if you see 'em, just tell 'em that you saw me but that you didn't see me saw." | Скажи им, что ты меня видел, но что я не сдрейфил! |
| The sergeant was red with rage, and, by the receipt of various kicks and blows, I paid for Red's pleasantry. | Капрал побагровел от гнева, и мне за шутку Красного досталось несколько пинков и тумаков. |
| CHAPTER VIII | ГЛАВА VIII |
| In solitary, in Cell One, Warden Atherton and Captain Jamie proceeded to put me to the inquisition. | В одиночной камере No 1 смотритель Этертон и капитан Джэми продолжали пытать меня. |
| As Warden Atherton said to me: | Смотритель Этертон говорил мне: |
| "Standing, you're going to come across with that dynamite, or I'll kill you in the jacket. | -- Стэндинг, ты признаешься насчет этого динамита, или я уморю тебя в смирительной куртке. |
| Harder cases than you have come across before I got done with them. | Куда более строптивые малые признавались прежде, чем я разделывался с ними окончательно. |
| You've got your choice-dynamite or curtains." | Вот тебе на выбор -- динамит или "пеленки". |
| "Then I guess it is curtains," I answered, "because I don't know of any dynamite." | -- Пусть будут "пеленки", -- отвечал я. -- Я ничего не знаю ни о каком динамите. |
| This irritated the Warden to immediate action. | Это до такой степени взбесило смотрителя, что он ощутил потребность в немедленных действиях.
|