| He stopped abruptly at the threshold. | Он вдруг остановился на пороге. |
| "The time for thinking is past," he said. | -- Время думать прошло! |
| "It is decision I came for." | Я приехал за решением. |
| "I will think the matter over," I repeated, then added, as afterthought: "If the lady's plans do not accord with mine, then mayhap the plans of your master may fruit as he desires. | -- Я обдумаю это дело, -- повторил я и затем прибавил, словно сообразив: -- Если желания дамы не совпадают с моими, то, пожалуй, планы вашего владыки осуществятся так, как ему желательно. |
| For remember, priest, he is no master of mine." | Ибо помни, патер, -- он мне не владыка! |
| "You do not know my master," he said solemnly. | -- Ты не знаешь моего владыки, -- важно проговорил он. |
| "Nor do I wish to know him," I retorted. | -- И не хочу его знать! -- отрезал я. |
| And I listened to the lithe, light step of the little intriguing priest go down the creaking stairs. | Я стал прислушиваться к легким, мягким шагам патера, спускавшегося по скрипучим ступеням. |
| Did I go into the minutiae of detail of all that I saw this half a day and half a night that I was Count Guillaume de Sainte-Maure, not ten books the size of this I am writing could contain the totality of the matter. | Если бы я вздумал передавать подробности всего, что я пережил за эти полдня и полночи моей бытности графом Гильомом де Сен-Мор, то на описание этого не хватило бы и десяти книг, по размеру равных той, что я пишу сейчас. |
| Much I shall skip; in fact, I shall skip almost all; for never yet have I heard of a condemned man being reprieved in order that he might complete his memoirs-at least, not in California. | Многое я должен обойти молчанием; по правде сказать, я умолчу почти обо всем; ибо мне не доводилось слышать, чтобы осужденному на смерть предоставляли отсрочку для окончания составляемых им мемуаров, -- по крайней мере, в Калифорнии. |
| When I rode out in Paris that day it was the Paris of centuries agone. | Когда я в этот день въехал в Париж, то увидел Париж средневековья. |
| The narrow streets were an unsanitary scandal of filth and slime. | Узкие улицы, грязные и вонючие... |
| But I must skip. | Но я умолчу об этом. |
| And skip I shall, all of the afternoon's events, all of the ride outside the walls, of the grand f?te given by Hugh de Meung, of the feasting and the drinking in which I took little part. | Я умолчу о послеобеденных происшествиях, о поездке за городские стены, о большом празднике, который давал Гюг де Мен, о пире и пьянстве, в которых я принимал участие. |
| Only of the end of the adventure will I write, which begins with where I stood jesting with Philippa herself-ah, dear God, she was wondrous beautiful. | Я буду писать только о конце приключения, с момента, когда я стоял и шутил с самой Филиппой -- великий боже, как она была божественно прелестна! |
| A great lady-ay, but before that, and after that, and always, a woman. | Высокопоставленная дама -- но прежде всего, и после всего, и всегда -- женщина. |
| We laughed and jested lightly enough, as about us jostled the merry throng; but under our jesting was the deep earnestness of man and woman well advanced across the threshold of love and yet not too sure each of the other. | Мы беззаботно смеялись и дурачились в давке веселой толпы. Но под нашими шутками таилась глубокая серьезность мужчины и женщины, перешагнувших порог любви и еще не совсем уверенных друг в друге. |
| I shall not describe her. | Я не стану описывать ее. |
| She was small, exquisitely slender-but there, I am describing her. | Она была миниатюрна, изящно-худощава -- но что же это, я описываю ее? |
| In brief, she was the one woman in the world for me, and little I recked the long arm of that gray old man in Rome could reach out half across Europe between my woman and me. | Короче -- это была для меня единственная женщина в мире -- и мало я думал в это время о длинной руке седовласого старца из Рима, которая могла протянуться через пол-Европы, отделив меня от моей возлюбленной. |
| And the Italian, Fortini, leaned to my shoulder and whispered: | Между тем итальянец Фортини склонился к моему плечу и прошептал: |
| "One who desires to speak." | -- Некто желает с вами говорить. |
| "One who must wait my pleasure," I answered shortly. | -- Ему придется подождать, пока мне будет угодно, -- кратко ответил я. |
| "I wait no man's pleasure," was his equally short reply. | -- Я никого не дожидаюсь, -- последовал столь же краткий ответ с его стороны. |
| And, while my blood boiled, I remembered the priest, Martinelli, and the gray old man at Rome. | Кровь закипела во мне -- я вспомнил о патере Мартинелли и о седовласом старце в Риме. |
| The thing was clear. | Положение было ясно. |
| It was deliberate. | Это было подстроено! |
| It was the long arm. | Это была длинная рука! |
| Fortini smiled lazily at me while I thus paused for the moment to debate, but in his smile was the essence of all insolence. | Фортини лениво улыбался мне, видя, что я задумался, но в улыбке его сквозила невыразимая наглость.
|