Елена, не переставая голосить, задавая вопросы, добралась до меня.
Воровато огляделась.
— Ты чего тут затерялась?
— Разве ж затеряешься?! — преувеличенно бодро кинула ей в ответ. — Камеры не дадут пропасть без вести! — и сама протянула руки к одному из бокалов, которые тетя принесла с собой. Не забыла она и о бутылке с вином. — «Разбитые грезы»! — снова притворно обрадовалась я, чувствуя, как поднимается к горлу волна тошноты. Я начинала ненавидеть этот напиток.
Элен нервно разлила вино, и мы обе застыли, глядя друг на друга, словно две змеи, готовые к атаке.
— Думаешь, что отравлю?! — с обидой поинтересовалась она.
— Я не знаю, чего можно ожидать от тебя, тетушка! — предельно честно сообщила ей.
Элен выпрямилась, собралась что-то сказать, но передумала — поступила проще — залпом опустошила свой бокал. Тыльной стороной вытерла губы, оставляя на коже красный след губной помады, и красноречиво усмехнулась.
— За тебя! — салютуя ей, я сделала глоток.
Вечер потратила на то, что практиковалась в ванной, чтобы никто ничего не заподозрил. Высота в два метра была покорена, и мне захотелось большего.
Накрутила себя до такой степени, что уснуть долго не могла. Чтобы усыпить Макса, успешно притворялась спящей, стараясь дышать ровно и глубоко, потом пялилась в потолок. Устав, решила дойти до кухни, выпить воды.
За прошедшие дни я успела изучить дом вдоль и поперек, мне не запрещали. Иногда складывалось ощущение, что я попала в замок Синей Бороды, где только одна дверь, ведущая в подвал, закрывалась на замок, но открыть ее тянуло сильнее всего. И сейчас задержалась, воровато оглядываясь, покусывая ногти от волнения, но в итоге прошла мимо — известно, к чему привело героиню сказки любопытство.
На кухне жадно напилась, а потом замерла у окна. Ночь выдалась ясной, и было четко видно, как силуэты гигантских елей, качаясь на ветру, стремятся коснуться верхушками далеких, сверкающих звезд. Тишина стояла такая, что невольно слышалась музыка, которую наигрывал ветер. От того шаги, вроде и вкрадчивые, но спугнувшие тишь, слышались явно. Необъяснимое предчувствие толкнуло меня залезть под стол и затаиться.
— Ты опять делаешь это, хоть и обещал! — в приглушенном голосе Элен слышались истерические ноты.
— Ты знаешь, что я не могу без этого! — ответ Золтана казался странным, вот только сразу не разобрала отчего.
— Почему это нужно делать в доме?!
— А где? На улице? — венгр усмехнулся, и я поняла, что он сильно пьян.
— Мне без разницы! Ты обещал!
— И что? — равнодушно отозвался он, а я едва не завизжала от ужаса.
Чтобы не выдать себя, запихнула в рот кулак и укусила собственные пальцы.
На пол, около стола, под которым я сидела, упало тело. Присмотревшись, увидела, что грудь незнакомки периодически вздымается и опадает. «Вроде жива!» — вскользь подумала я, глядя в застывшие, ничего не выражающие глаза.
— Убери это! — Елена перешла на визг, который тут же оборвал звук пощечины.
— Заткнись, истеричка! — убийственно спокойным, мрачным тоном приказал Симон. — И приберись! — затем послышались его удаляющиеся шаги.
— Постой… — всхлипывая, но больше не позволяя себе кричать, Элен бросилась за ним.
Я же сидела ни жива, ни мертва, забывая сделать лишний вдох и выдох, таращась на бесчувственную незнакомку. Липкий, животный страх пополз по позвоночнику, и я сильнее прикусила собственную руку. Не знаю, что помогло сбросить охватившее оцепенение — негромкий стон незнакомки или боль, пронзившая пальцы.
Выбралась из убежища, стараясь не шуметь, безуспешно сражаясь с собственными чувствами, главным из которых был пронзающий насквозь, подобно смертоносному клинку, ужас. Но понимала, если поддамся — умру.
Паника требовала бежать, не оглядываясь назад, но крохи разумного, призывали остановиться. Симон находится где-то в доме, но к жертве не вернется, ее приказано убрать Элен. А из двух зол выбирают меньшее, поэтому я приняла решение дождаться тетушку.
Сидела в углу, подтянув колени к подбородку, обхватив их обеими руками. Гадать — вот, что оставалось! Различные чувства — боль, обида, страх, как дикие звери, вцепились в меня и рвали душу на части. Я не прогоняла их — бесполезное занятие. Встрепенулась, когда незнакомка вздрогнула, ее потрескавшиеся губы шевельнулись, и послышалась вымученная просьба:
— Пить…
Никогда не думала, что такое обычное дело, как встать, окажется таким трудным. Ноги не слушались, казались ватными, я ощущала себя больной.
Девушка застонала, да так жалобно, что мне захотелось прижать ладони к ушам. Не сделала этого, собрала остатки воли воедино, не стала прислушиваться к голосу страха внутри меня, звучащему все явственней.