Около половины восьмого я пошёл туда и встретился с Периго в баре. Бар был переполнен, но как будто чего-то не хватало. Растерянная девушка безуспешно пыталась заменить Джо за стойкой.
Но мне хотелось выпить. Я так и сказал Периго.
— А почему бы и нет? — ответил он со своей обычной ухмылкой. — Сегодня у вас был удачный день.
— Пока что он ещё не кончился, — напомнил я. — Сейчас-то и начинается главная работа. И, как мне кажется, единственный путь завершить успешно её — это брать на пушку. У нас недостаточно улик… Главное — не дать им времени понять это.
— В таком случае вам нужна трезвая и ясная голова, — возразил он.
— Не знаю, как насчёт ясной, но трезвая — да. И всё-таки мне хочется выпить…
Я мрачно рассматривал публику, густо облепившую стойку и состоявшую преимущественно из молодых военных и их подруг.
— Сегодня я чувствую себя старым, очерствевшим брюзгой. Всё меня раздражает: и проклятая война, и то, что я вижу в этой стране, и мои личные дела.
— Принесу-ка я ещё порцию покрепче, тогда и потолкуем, — ответил Периго, засеменил к стойке и очень скоро вернулся с двумя полными стаканами. Ему всегда удавалось получить всё раньше других. — Итак, — продолжил он весело, — я буду говорить с вами, как мудрый старый дядюшка. Войну мы выиграем, то есть, несомненно, победим державы оси, ибо, по-моему, союз Америки, России, Англии и Китая не может быть побеждён. Дальше нашей стране представляется выбор или же течение ближайших двух лет зажить полной жизнью и начать всё сначала, или же разложиться и умереть от всё тех же застарелых болезней. Первое возможно, если мы возьмём за шиворот пятьдесят тысяч почётных влиятельных джентльменов и твёрдо заставим их замолчать и прекратить свою деятельность. Что же касается вас, Ниланд, то вы не так молоды, чтобы делать умные глупости, и не так стары, чтобы успокоиться в глупой мудрости. Вам нужна перемена. И пожалуй, нужна женщина, которую вы будете любить и уважать… Теперь давайте захватим столик. Война войной, а ещё разок пообедать как следует не помешает, пока не прикрыли ещё это заведение…
В середине обеда Периго сказал вдруг:
— Поглядите, наша приятельница миссис Джесмонд оставила своих мальчиков и готовится нанести нам визит. Как вы думаете, Ниланд, что мы скажем ей?
— Первое, что придёт в голову, — проворчал я. — Но парочка приятных сюрпризов её, несомненно, ожидает.
Однако самый неожиданный сюрприз ожидал нас. Мы беседовали некоторое время, она сообщила нам, что её беспокоит отсутствие Джо, который сегодня впервые не вышел на работу.
— Можете не беспокоиться о нём, — сказал я. — Джо арестован, и вам придётся проститься с ним, миссис Джесмонд.
— Любопытно, что я никогда не обманывался насчёт Джо, — заметил Периго.
— Я тоже, — совершенно спокойно отозвалась миссис Джесмонд. — Я всегда считала его в высшей степени неприятным и, наверное, очень развратным малым. Но работал он превосходно. “Трефовая дама” без него будет уже не та.
— Боюсь, что “Трефовая дама” скоро вообще будет не та, — усмехнулся Периго.
— Что вы имеете в виду, мистер Периго?
— Сомневаюсь, чтобы вам позволили продолжать в том же духе, — пояснил он. — В конце концов нельзя же забывать, что у нас в разгаре война. Не считайте меня неблагодарным. Я здесь не раз приятно проводил время и находил ваше заведение весьма полезным, но боюсь, что вам придётся расстаться с этим делом.
— И с чёрной биржей тоже — прибавил я, подцепив вилкой кусок цыплёнка. — Нет, нет, не беспокойтесь, я не занимаюсь спекулянтами. Но если вы будете продолжать свою деятельность, я буду вынужден сообщить о вас куда следует.
— Не намерена благодарить вас за предупреждение, — сказала миссис Джесмонд, как всегда, обаятельная и безмятежно красивая. — И нахожу, что вы порядочная свинья.
— Согласен. А вы очаровательный пушистый зверь, который не стоит денег, затраченных на него страной. Такую роскошь мы не можем себе позволить.
— Он не жалеет об этом, а я жалею, дорогая миссис Джесмонд, — сказал Периго. — Вы мне всегда больше нравились, чем я вам…
Она холодно поглядела на него и спросила:
— Ходят слухи, что Шила Каслсайд погибла. Это правда?
— Да. Вчера ночью её вытащили из канала.
— Довольно равнодушно вы говорите об этом, если принять во внимание, что вы вчера провели с нею целый час в одной из наших спален
— Я далеко не равнодушно отношусь к этому, а вчерашний час я употребил на весьма серьёзный разговор с нею, — глядя прямо в глаза этой женщине, ответил я. — Вас интересует ещё что-нибудь?
— Да. Вы сегодня видели Диану Акстон?
— Нет, но её видел… Периго. А что такое?
— Она позвонила мне сегодня утром, как раз перед ленчем, но меня не было, а записки она не оставила.
— Пожалуй, я могу вам сказать, зачем она звонила. Не трудно себе вообразить. Она, вероятно, хотела вам сообщить, что покидает Гретли сегодня днём навсегда.
Едва заметная тень промелькнула на спокойном лице миссис Джесмонд, да ещё в глубине её глаз можно было заметить беспокойство. Она изучающе посмотрела сначала на меня, потом на мистера Периго.
— Вы двое, кажется, знаете что-то о Диане, пожалуйста, скажите мне.
Мы с Периго переглянулись.
Она спокойно поднялась и взглянула на меня.
— Вчера ночью я недоумевала, когда увидела вас с нею Я знаю, что она не в вашем вкусе. Что с ней?
— Она не могла забыть Нюрнберг и “высшую расу”, — ответил я, — и она продавала нас фашистам. Некоторые это делают за деньги, некоторые из страха или амбиции. Но, пожалуй, в её случае причиной является смесь романтических бредней и пустого тщеславия.
— Совершенно с вами согласна, — ответила миссис Джесмонд, готовая к уходу, — Диана всегда была такой. Сколько раз я предупреждала её! Видите ли, она моя сестра, года на два моложе и, конечно, намного глупее… Мда… Один из лётчиков недавно рассказывал мне о чудном маленьком отеле рядом с их стоянкой, там, в Шотландии. Не съездить ли мне туда? Три года тому назад в Каннах одна известная гадалка, к которой все тогда ходили, сказала, что мне осталось жить всего пять лет. Значит осталось полтора года Не так ли? Вполне изрядный срок. Ужасно скучно жить! Спокойной ночи!
Мы глядели, как она лебедем плыла к своему столику и ожидавшему её поклоннику.
— Я достаточно стар, чтобы угомониться, — сказал Периго. — Но эта женщина меня волнует… Впрочем, раньше, чем она уедет, придётся познакомить её с инспектором Хэмпом, человеком не менее привлекательным в своём роде.
— Кстати, — сказал я. — Передайте инспектору, что, если до половины одиннадцатого он не получит от меня весточки, пускай едет к полковнику Тарлингтону.
— Тогда и я поеду с ним, — сказал Периго. — Если только вы не захотите взять меня с собой, Ниланд.
— Нет, Периго, спасибо. Я вижу пока только один способ разделаться с этой историей. Способ довольно рискованный, легко может провалиться, поэтому вряд ли стоит нам обоим раскрывать своё инкогнито. Если не встретимся, забежите утречком на Раглан-стрит. Благодарю за обед, Периго.
— Вы всё так же трезвы? — спросил он, когда мы покидали столовую.
— Трезв и чертовски зол, — ответил я.
На углу я сел в автобус, и, к счастью для меня, сидевший рядом пассажир знал, где находится Оукенфильд Мэнор, и сказал мне, на какой остановке сойти. Вокруг стояла обычная тьма, в дополнение к которой шёл ледяной дождь. Поворот на дорогу к усадьбе, как сказал мне попутчик в автобусе, находился в четверти мили влево от шоссе. Может быть, так оно и было, но мне показалось, что дорога значительно длиннее.
Я с трудом брёл в этой кромешной тьме. Дождь вымочил меня насквозь, когда я, наконец, разыскал ворота усадьбы и укрылся под аркой. Было уже начало десятого. Отто должен был встретить меня здесь, но, подождав минут десять, я решил, что он, по всей видимости, не понял меня и стоит где-нибудь невдалеке от дома. Напрягая в этой тьме зрение так, что заболели глаза, я двинулся по аллее, дошёл до главного подъезда, поискал справа, слева. Отто нигде не было. Быть может, любящая невестка убедила его, что жизнь драгоценнее, чем риск подобных увеселительных прогулок?