Я вышел следом. Проходя мимо толстяка-иностранца, я заглянул в его грустные маслянистые глаза, и мне показалось, что он меня узнаёт. Не то чтобы он меня узнал, но, вероятно, силился вспомнить, как это часто бывает с попутчиками в поездах. Впрочем, через минуту он снова погрузился в свои размышления. Ну конечно, это какой-нибудь старый поклонник мадемуазель Фифин, энтузиаст обоих континентов.
Бар оказался обширным, но и народу было много. Мистер Периго узнал меня и приветствовал. Сегодня он уже не заказывал вина, наверное, угощала миссис Джесмонд. Мистер Периго так обрадовался мне, что со стороны могло показаться, что мы старые друзья.
— Ну вот, милый юноша, — сказал он, похлопывая меня по плечу, мы снова встретились. Мне только что сказали, что вчера, после моего ухода, вам пришлось применить решительные меры по отношению к нашему другу Фрэнку. Нет, нет, не подумайте, что я вас осуждаю, ни в малейшей степени. Как вы смотрите на то, чтобы пропустить рюмку? А потом я представлю вас миссис Джесмонд. Очаровательная женщина! Просто не знаю, что бы мы тут без неё делали. Что будете пить? Может быть, мне удастся раздобыть для вас немного виски.
И он стал проталкиваться к стойке, оставив меня одного. Секунду спустя я был замечен Шилой, и вскоpe её нахальный носик уже пробивался ко мне сквозь толпу. Она была так же возбуждена, как и прошлой ночью, а поскольку не верилось, что она успела так рано накачаться, я заключил, что это её обычное состояние в компании.
— Послушайте, — сказала она без тени улыбки, — если вы думаете, что вчерашний случай вам сойдёт просто так, то вы ошибаетесь. А ну извиняйтесь!
— Ладно, — ответил я.
— Ну и что же дальше?
Но дальше ничего не было. Я стал набивать трубку, как будто Шилы не существовало вовсе.
— Я ничего не говорю: Фрэнк сам виноват, и я даже немного рада, что вы его проучили. На него иногда находит, хотя я уже не помню, когда это случилось в последний раз. Сейчас он грозится при первой же встрече сделать из вас отбивную. Но вы не беспокойтесь. Я случайно узнала, что ему придётся дежурить несколько дней подряд.
— Спасибо, что успокоили, — ответил я.
— Ну так вы сожалеете?
— О чём?
Она взяла меня за руку.
— О том, что по-хамски вели себя со мной. Разве не так?
Мистер Периго проталкивался к нам с рюмкой виски, улыбаясь фарфоровой своей улыбкой.
— Вот вам, милый юноша. Бармен божится, что это последняя капля виски. Что тут у вас происходит? Небось опять Шила вам докучает? Шила чудная девочка, но иногда невыносима, невыносимо надоедлива.
В этот момент мистер Периго бросил на меня многозначительный взгляд. Всё-таки он был очень не глуп.
— А сейчас я хочу вас представить миссис Джесмонд, — сказал он, — ведь сегодня она хозяйка вечера.
— Собственно, я уже встречался с миссис Джесмонд, — сказал я.
— Ещё бы, — сердито воскликнула Шила, — загадочных мужчин тянет к загадочным женщинам!
— Ну и ну! — протянула миссис Джесмонд, когда я поздоровался с ней и был представлен находившимся при ней лётчику и армейцу. — Ну не забавно ли вышло? Надеюсь, вы собирались мне позвонить, как мы договорились? А?
Я ответил (и это была правда), что собирался позвонить ей буквально на следующий день. Потом спросил, как ей нравится представление.
— Чудовищная вещь! — воскликнула она, улыбаясь своим кавалерам. — Никогда раньше не бывала в этой дыре. Но мистер Периго настаивал, а эти двое молодых людей поддержали его. Они утверждают, что здесь выступает какая-то великолепная акробатка.
— Потрясающая, — подтвердили “военно-воздушные силы”.
— Я слыхал о Фифин и раньше, — сказал мистер Периго с напускной серьёзностью. — И может быть, даже видел её в театре Медрано в Париже. — Трюк заключается в том, что надо хором считать её сальто.
— Нет, хорошее, хорошее представление! — сказала “армия”.
— Значит, опять придётся жаться в этих отвратительных креслах, — миссис Джесмонд улыбнулась своей обворожительной улыбкой. — Мистер Ниланд, сегодня я даю вечер, сама толком не пойму в честь чего. Мы собираемся отобедать в “Трефовой даме”. Не хотите ли присоединиться?
Я сказал, что с удовольствием присоединюсь, мы вернулись в партер, и скоро я был втиснут между Шилой и мистером Периго.
Толстый иностранец всё так же стоял, прислонившись к стене, но сейчас он не обращал на миссис Джесмонд ни малейшего внимания. В поезде я не смог хорошо разглядеть её. Сейчас я имел возможность убедиться, что она уже не молода, приблизительно моего возраста, что у неё отличная фигура и чистое и гладкое, как персик, лицо.
— Будьте осторожны, — прошептала Шила прямо мне в ухо, — это опасная женщина. Не знаю чем, но она опасна.
Я кивнул и сделал вид, что ужасно увлечён происходящим на сцене, где Леонард и Лори продолжали демонстрировать свои убийственные трюки. Я бы с удовольствием узнал от Шилы побольше о миссис Джесмонд, но рядом сидел мистер Периго и ничего не пропускал мимо ушей.
Он наблюдал за Леонардом и Лори, покачивая головой и восклицая: “Трогательно!” Я едва не сказал ему, что один из этих шутов очень напоминает его самого. Шила толкнула меня локтем, и я понял, что ей пришла в голову та же мысль.
Гэс, “наш любимый комик”, с удвоенным усердием снова принялся за работу, к большому удовольствию публики, включая офицеров и Шилу, которая смеялась над его плоскими шутками как сумасшедшая. Она смеялась тем же шуткам и в той же манере, что и фабричные девчонки на балконе. Мне многое стало понятным. Я поймал изучающий и холодный взгляд мистера Периго, обращённый на Шилу.
Мне не видно было миссис Джесмонд, она сидела через три кресла от меня, но по тому, что я ни разу не слышал её голоса, можно было судить, что она изрядно скучает. А я не скучал.
И уж совсем мне стало не до скуки, когда на сцене появилась Фифин. Она работала на кольцах и трапеции. Мощная, как молодая кобылица, она в то же время была чрезвычайно гибкой и проделывала со своим телом удивительнейшие вещи. Потом она предложила публике считать, сколько раз она повторит какой-нибудь сногсшибательный трюк, так что было слышно, как в зале бормочут: “Раз, два, три” и т.д. Один трюк она повторила семь раз, другой — одиннадцать, третий — шесть, следующий — пятнадцать и всякий раз сама повторяла общий результат. Она была неразговорчива, но мне почему-то подумалось, что она из Эльзаса.
— Взгляните на мистера Периго, — прошептала Шила, — теперь понятно, что ему нравится.
Он услыхал её слова, тут же повернулся, демонстрируя свою дежурную улыбку, впрочем, это не могло ввести меня в заблуждение, ведь мне уже случалось видеть совершенно другого мистера Периго. Не успела Фифин пробыть на сцене и двух минут, как я почувствовал, что мистер Периго вдруг застыл в напряжённом внимании. Не поворачивая головы, я покосился на него и увидел, что он не сводит сузившихся от напряжения глаз от извивающейся в свете рампы фигуры. И я услыхал, что он совершенно серьёзно, как если бы был её импресарио, ведёт счёт сальто.
— Вы очарованы, сознайтесь? — крикнула ему Шила, в то время как Фифин без особого восторга принимала наши бурные аплодисменты.