«Конец близок, – гласила эта тошнотворная записка. – Лед кончается – носильщик заглянул в ванную и исчез, объятый ужасом. Воздух все теплее с каждой минутой, и ткани распадаются. Полагаю, вы помните мои слова о силе воли, нервной системе и сохранении тела после того, как органы перестают функционировать. В теории все звучало хорошо, но так не могло продолжаться вечно. Я не сумел предвидеть постоянство разложения. Доктор Торрес знал об этом, но столь шокирующее открытие сгубило его. Он не выдержал того, что сотворил со мной там, во тьме, когда вернул меня к жизни после того, как получил мое письмо. Мои органы оставались нежизнеспособными. Пришлось прибегнуть к моему методу продления жизни. Видите ли, тогда, восемнадцать лет назад, я покинул мир живых».
1926
Лунная топь
Не знаю, в каких далеких, зловещих краях теперь Денис Барри. В его последнюю ночь в мире живых я был с ним рядом; я слышал, как он кричал, когда тварь явилась за ним, но ни крестьяне, ни полиция графства Мит, ни кто-либо еще так и не нашли его, хоть поиски их были долгими и тщательными. Теперь я дрожу, заслышав, как поют лягушки на болотах, или когда вижу луну в безлюдных местах.
Я крепко подружился с Денисом еще в Америке, где он сделал состояние, и поздравил с приобретением старого замка на болоте в сонной деревушке Килдерри. Его отец был родом из Килдерри, и он пожелал вкушать плоды своих богатств на земле предков. В нем текла кровь тех людей, что когда-то владели той землей, возвели там замок и жили в нем, но дни эти давно минули, и долгие годы замок пребывал в запустении, понемногу разрушаясь. После переезда в Ирландию Барри часто писал мне, рассказывая о том, как под его надзором башни из серого камня, одна за одной, вновь обретали прежнее величие, как зазмеился по отстроенным стенам плющ, что увивал их сотни лет назад, и как крестьяне благодарили его за то, что с помощью своих заморских богатств он вернул им старые славные времена. Но с течением времени у него начались неприятности, и вслед ему стали сыпаться проклятия селян, бежавших от него, как от чумы. Тогда я получил от него письмо, в котором он просил меня навестить его, так как ему было одиноко в замке, где не с кем было поговорить, кроме новых слуг и рабочих, нанятых им с севера.
Вечером, в день моего приезда в замок, Барри сообщил мне, что источником всех его бед стало болото. В Килдерри я прибыл на закате летнего дня – небесным золотом отливала зелень рощ, холмов и синева топей, где вдалеке, на островке, призрачно мерцали древние причудливые руины. Закат был необыкновенно прекрасным, но жители Баллилау не разделяли моего восторга, говоря о проклятии, павшем на Килдерри, и я почти что содрогнулся, увидев башни замка, одетые золотым огнем. Барри прислал за мной автомобиль на станцию Баллилау, так как его деревня лежала вдали от железной дороги. Местные держались поодаль от машины и водителя с севера, но, поговорив со мной, побледнев, перешли на шепот, едва узнали, что я направляюсь в Килдерри. И в тот вечер, после нашей встречи, Барри рассказал мне почему.
Крестьяне покинули Килдерри, так как Денис Барри захотел осушить огромное болото. Как бы он ни любил Ирландию, пребывание в Америке не прошло для него бесследно, и он не мог спокойно смотреть на то, как пропадает отличный участок земли, где можно было бы добывать торф, обнажив плодородную почву. Предания и поверья Килдерри его не трогали, и его смешили крестьяне, что сперва отказались ему помогать, затем, поняв, что от задуманного он не отступится, прокляли его и перебрались в Баллилау, собрав свои немногочисленные пожитки. Вместо них он нанял рабочих с севера, и, когда его покинули слуги, он поступил точно так же. Среди чужаков он томился одиночеством и потому пригласил меня в гости. Когда я услышал, что за страхи гнали прочь жителей Килдерри, я расхохотался, подобно моему другу – настолько смутными, дикими и абсурдными были они. Связаны они были с какой-то нелепой легендой о болотах и зловещем духе, обитавшем в древних развалинах на островке, что виделся мне на закате. Говорилось об огнях, пляшущих во мраке под луной; о ледяных ветрах среди теплой ночи; о парящих над водой духах в белом и вымышленном городе из камня в земных безднах под трясиной. Но среди странных преданий выделялось одно: все, как один, твердили о том, что проклятие падет на того, кто осмелится потревожить необъятную бурую топь или осушить ее. Крестьяне говорили, что есть тайны, которые не должны стать явью; тайны, что земля таит с тех пор, как чума настигла потомков Парфолана[5] в незапамятном прошлом. В «Книге Завоеваний»[6] говорилось, что все эти сыны Греции погребены в Талла, но старики из Килдерри утверждали, что один из их городов остался нетронутым благодаря богине луны, покровительствовавшей его жителям, и он захоронен среди лесистых холмов с тех пор, как воины Немеда[7] пришли из Скифии на тридцати кораблях.
6
Lebor Gabála Érenn, «Книга Захвата Ирландии» – собрание повествований, излагающих историю ирландского народа.