Но отпустить ее сразу он не собирался. Пару осколков от статуи он уже взял, хотелось еще. Была мысль, что может, взять ее такой, ведь совсем еще молодая, и переделать, вознести тем огнем, который он зажжет в ней. Но опыт подсказывал, что это не лечится. Живет в них как червь, и точит.
Но была еще Ольга.
Глава XI
11
Был конец апреля. День выдался прекрасный, очень теплый и солнечный. На газонах появилась жиденькая травка, на деревьях распустились почки.
Ольга вышла из дома в джинсах, кедах и белой кофте, по-домашнему облекавшей ее красивые плечи. Ее волосы были распущены, налетел ветерок, запутался в них, швырнул на лицо каштановую прядь. Она отвела ее рукой и улыбнулась. За стеклами очков сияли черные глаза. Она спросила:
— Куда поедем на этот раз?
— В самое романтичное место в Москве.
— Разве в Москве такое есть?
— Я приберег одно — для тебя.
Он привез ее в центр Москвы, в салон платьев. Когда она увидела, куда он ее ведет, она возмутилась.
— Куда ты меня привез? Зачем?
— Идем, идем, ты все узнаешь.
— Не надо мне ничего покупать. Прошу тебя!
— Я не собираюсь тебе ничего покупать, — он улыбался и тянул ее за собой.
— А что мы здесь делаем?
— Я хочу тебе кое-что показать.
— Мне ничего не нужно! — сказала она сердито.
— Я прошу тебя кое-что для меня сделать.
— Что?
— У моей двоюродной сестры на следующей неделе день рождения. Я хочу, чтобы ты помогла мне выбрать подарок.
Она растерялась. Ему стало смешно.
— Я должен сделать ей хороший подарок.
— Купи украшение.
— Я хочу купить платье. Она такого же роста как ты и у нее примерно такие же волосы.
— А комплекция?
— Не такая впечатляющая, как у тебя.
Она поверила. Посмотрела вокруг и направилась к пестрым рядам вешалок.
— Какой цвет ей нравится?
— Помню, она говорила про белый. Но цвет — не главное.
Ольга шла по рядам, рассматривая платья.
— Вам помочь? — спросила продавец.
— Нам нужно красивое летнее платье на эту девушку, — сказал он.
Когда в примерочной Ольга задернула штору, и он услышал, как с тихим шорохом она стягивает с себя джинсы, ему показалось, что он видит, как плотная ткань сначала открывает ее белье, крутой изгиб бедер, и далее сползает с ее длинных сильных ног, оголяя их безупречные линии. Она отдернула штору.
На ней было короткое красное платье, шея и руки были открыты. Она стояла, немного согнув ногу в колене и опустив руки вдоль тела. Ткань казалась тонкой и тяжелой, она плотно лежала на круглых выступах груди и бедер, а на животе была свободна. Оно очень ей шло, она была стройна и объемна, как сильная лань на длинных ногах.
— Повернись, — сказал он.
Она медленно повернулась. Тяжелая материя как на полке лежала на высокой попе. Изгиб под коленом перетекал в полную голень «бутылочкой».
— Мне кажется, хорошо. Что скажешь?
— Нормально, — она пожала плечами, — но я бы такое не надела.
Оно ей шло, но вызывало ассоциации, которые были недостойны ее.
— Платье отличное и тебе идет, только цвет не тот. Слишком вульгарный, — сказал он.
Она померила несколько платьев. Одно из них было голубое в крупный белый горох, с белым воротничком как на школьной форме для девочек. Оно понравилось Зудину. Он заметил, что ей оно тоже понравилось. Это было простое короткое платье для молоденькой девушки, белый воротничок делал его немного старомодным, зато подчеркивал нежную шею, и вообще само платье казалось каким-то светлым, праздничным и очень подходило для солнечного дня.
Ольга вертелась перед зеркалами, разглядывая себя.
— Оль, почему ты всегда носишь джинсы? — спросил он.
— Потому что джинсы удобны и практичны.
— На всем свете не найти такой пары ног, как у тебя.
— Перестань, — сказала она, шурша платьем.
— Это истинная правда.
Она выставила вперед правую ногу.
— Ты считаешь это красивой ногой? — Она повернула носок сначала в одну сторону, потом в другую, показывая икроножную мышцу.
— Я считаю это совершенной ногой.
Она уперла руки в бока.
— Не нога, а бульонка какая-то. Как у рабочей лошади.