Ольга отплыла метров тридцать и встала на песчаное дно. Вода доходила до плеч. Она видела свои ноги с накрашенными ногтями, камешки, мелких рыбок. Вдали по синей глади скользили яхты. Она вернулась к бунгало и хотела повторить свой короткий заплыв, и вдруг услышала топот по дощатой веранде-мостику, и через секунду ее окатило каскадом брызг. Могучая спина вынырнула как субмарина и руки-лопасти взмыли над водой. Зудин стремительно удалялся, оставляя за собой бурлящие волны.
Ольга смотрела, как сверкают мускулистые лопатки, унося его вдаль. Он вернулся так же быстро, как удалился. Подплыл, поднялся из воды, как морское чудовище, фыркая и отряхивая воду с волос. Желание принадлежать ему и страх смешались в ней. Ольга тоже встала, расправив плечи, и выставив грудь, словно оружие, и смотрела на него сквозь темное стекло очков.
— Если бы мухи были такими же большими, как люди, я бы сказал, что ты самая прекрасная из них, — он сверкнул белозубой улыбкой и показал пальцем, что имеет в виду ее очки.
Ольга не знала, обидеться или нет.
— Ах ты, хам! — воскликнула она и рассмеялась.
Она взвизгнула и обрызгала его, стала брызгать еще и еще. Сначала Зудин закрывался, а потом тоже стал брызгать в ответ. Он окатывал ее потоками воды, поднимая их ладонями-веслами. И вдруг схватил ее, прижал к себе и поцеловал в соленое от воды лицо, в открывшиеся губы и она затихла, только прерывисто задышала. Она робко провела по его плечам и обхватила за шею.
Через пятнадцать минут они сидели за столом. Перед ними были тарелки с жареным мясом и салат.
— Что это за мясо? — спросила Ольга.
— Свинина. Самая обыкновенная.
— Ты сам готовил?
— Кухарки у нас нет. Попробуй салат, он с папайей.
Зудин выглядел очень счастливым, все время улыбался. Они ласкали друг друга глазами, молодые, красивые, почти голые. Им было очень хорошо. Салат с папайей Ольге очень понравился. Мясо тоже было вкусным, хоть и без изысков.
После того, как они позавтракали, Зудин ждал, когда она первая встанет из-за стола. Ольга больше не стеснялась его взглядов, поднялась, показав сильные бедра. Он смотрел, смакуя удовольствие. Уходя, она обернулась. Взгляд Зудина блуждал по ней ниже спины. Ольга почти физически ощущала, как он тяжел, лишен мыслей; в нем было лишь что-то животное, подчиненное инстинкту.
В ней вспыхнуло дикое желание подействовать на него еще сильней. Ольга почувствовала в себе смелость, у нее даже закололо в затылке мелкими иголками. Она сделала движение бедрами, дразня Зудина ягодицами, и увидела, как словно у животного, у него потемнели глаза.
Он догнал ее, подхватил на руки и закружил по комнате. Ольга взвизгнула, он опустил ее на кровать и, не отрываясь от ее глаз, склонился над ней и поцеловал. Она испугалась.
— Пожалуйста! — накрыла его чувственные губы ладошкой. — Только не сейчас! Прошу тебя! Прости.
— Но целоваться-то можно?
Зудин уступил, замер, прижавшись к ней возбужденной плотью. Его зуд просачивался ей в мясо, как дурная кровь. Несмотря на мучительную остановку, им было хорошо.
Они оделись и пошли гулять. Они бродили по их маленькому пляжу, вокруг бунгало, под пальмами. Зудин взял Ольгу за руку, и полез на каменистую гряду. Она боялась оступиться и ушибить или ободрать коленку, сегодня она непременно должна обойтись без ссадин и синяков. Она умоляла остановиться, но он и слушать не хотел.
Ольга отказалась идти дальше. Зудин посадил ее на теплый камень и стал прыгать с уступа на уступ. Он терял равновесие и едва не падал, при этом хохотал, а она визжала и закрывала глаза руками. Зудин сказал, что не перестанет, пока она не пойдет дальше. Тогда Ольга попросила, чтобы он показал ей другую сторону гряды. Он спустился и взял ее за руку. Зудин вел Ольгу вверх, она едва поспевала прыгать с камня на камень.
По другую сторону было такое же море и пляж, только гораздо больше, и на нем было полно народу. На синем фоне пестрели разноцветные паруса виндсерферов. В прореженных джунглях виднелись живописные бунгало. Музыка и голоса звучали над пляжем.
— Пойдем обратно. Хочется думать, что на острове мы одни, — сказала Ольга.
Они вернулись на их маленький пляж.
— Тебе нравится наша халупа? — спросил Зудин.
— Да, мне нравится наша халупа и все, что вокруг нее, — улыбнулась она.
— Ты бы осталась здесь со мной навсегда? — он улыбался, но взгляд его был серьезен.
— Я не могу без родителей. И без бабушки.
— Мы бы их забрали к себе. И Чарлика.
Ольга улыбнулась, в ее молчании было согласие, и даже чуть заметно кивнула.