Строптивица несогласно поджала губы и сложила руки на груди, но при этом промолчала. Слово не воробей вылетит, не поймаешь, сказанного не вернёшь. Запретные слова уже сорвались с уст, оставалось надеяться, что они не коснутся своим звучанием слуха любимого хозяина или кого-то из его приближённых. Самое малое, что могло за этим последовать так это порка кнутом, а в ней, хорошего было мало.
Далее они работали уже молча, боясь сказать что-нибудь не то. Да и дел-то тут оставалось самая малость, разве что разгладить складки на лёгком одеянии, последний раз поправить волосы, да капнуть по капельке духов за каждое розовое ушко.
- Девочки, миленькие,- взмолилась вдруг Девочка,- пожалуйста, не ведите меня к нему. Спасите, помогите убежать.
Рабыни так и застыли с открытыми ртами, не веря в услышанные слова.
- Убежать от господина?- Наконец-то смогла выговорить одна из них.- Да ты хоть знаешь, что полагается даже за помыслы о таком?
-Да за такие слова тебе бы следовало отрезать язык и заставить съесть его сырым.- Поддержала её другая.
-А если бы ты всё же решилась на такой шаг, и тебе кто-то бы в этом помогал, вам бы живьём сорвали шкуру при поимке и применили бы ещё уйму различных пыток, чтобы другим было неповадно.- Дополнила третья, а остальные только возбуждённо загомонили.
Что тут скажешь, за какое-то мгновение Девочка с лихвой окунулась в поток возмущённых голосов и чуть не потонула в нём.
- Теперь хоть видите, насколько она бестолкова, от неё только и жди беду, уж лучше бы её сразу отдали на забаву солдатам.- Ввернула своё недовольная рабыня, что и сама чуть раньше произнесла запретные слова.
- Замолчи ты, она просто ещё ребёнок.- Заступилась за Девочку старшая из рабынь.
- А я вам говорю, ничего путного из неё не выйдет и закончит она свою жизнь на помойке горкой протухшего мяса.- Не унималась темноволосая спорщица. Она единственная среди всех девушек не была светлокожей, будь то блондинка или брюнетка.
- Попридержи свой язык. Нельзя насылать проклятья на чужую голову, как бы потом не поймать их на свою.- Одёрнули её.
- Тьфу ты.- Сплюнула темнокожая, которой очень не понравилось последнее предположение.
В приоткрытую дверь заглянула ещё одна девушка, с любопытством окинув взглядом новенькую, она прошептала:
- Хозяин ждёт в своих покоях. Карен спрашивает, она сама пойдёт или прислать кого с верёвкой.
Все без исключения девушки воззрились на Девочку.
- Ну, что, сама пойдёшь?- Спросила старшая.
- Ку-куда?- Спросила та, прекрасно понимая, куда именно её собирались препроводить, при этом отступая на шаг.
- Понятно.- Печально вздохнула старшая.- Скажи Карену, пускай присылает кого-нибудь, с верёвкой или без.
Девушка кивнула и вновь скрылась за дверью.
Спустя уже несколько минут, Девочка была перекинута через плечо высокого темнокожего парня. Пытаясь вырваться и крича, она всколыхнула своды богатого дворца.
- Ну, вот, все труды насмарку.- Печально вздохнула старшая.
- Хотя с другой стороны, господину нравятся дикие одноразовые кошечки.- Тихо добавила разом присмиревшая темнокожая красотка.
Кому-кому, как не им, знать, что последует за всем этим.
Дорогая накидка из тончайшего шёлка порвалась в двух местах, несколько белокурых прядей выбилось из общей массы волос, на ногах не доставало одного шлёпка.
Вот так растрёпанная Девочка предстала перед своим новым господином. Чернокожий увалень, по хозяйскому кивку, лениво бросил её на кровать и, поклонившись, удалился из покоев.
Покои покоями, а в жизни Девочки покоя, похоже, не предвиделось, по крайней мере, в ближайшее время.
- Ну что, светловолосая кошечка, решила показать коготки? Царапаемся, значит?- Обнажённый по пояс хозяин, в широких штанах шароварах, весело ухмыльнулся.
Девочка затравлено смотрела на него, поднявшись из положения лёжа на четвереньки, но, по-прежнему, оставаясь на перине из множества подушек, сразу же, как только ушёл тот, кто её на эту самую перину сбросил.
- Что ж, я люблю, когда мне сопротивляются.- Пожал плечами новый господин.
- Но я не хочу, пожалуйста, господин.- Зашептала Девочка, загнанным зверьком отползая назад.
- А вот тебя, моя дорогая, спрашивать никто не собирается.- Невозмутимо произнёс он и двинулся в её сторону.
- Нет. Нет. Нет.
Ей ответил лишь его заливистый весёлый хохот.
Битва пятидесятилетнего мужлана и двенадцатилетней девочки оказалась короткой. Несколько минут и Девочка уже была подмята под крупное темнокожее мужское тело. От лёгкой накидки, что на неё набросили несколькими минутами ранее, не осталось и следа. Точнее следы-то остались, да только валялись теперь мелкими лоскутами по всей комнате.
Как бы Девочка не вырывалась, как бы не царапалась и не кусалась, но её сопротивление, не шло не в какое сравнение с тем натиском, что оказывал крепкий взрослый мужчина. К тому же точный удар в лицо заставил её голову на мгновение откинуться назад, и разнокалиберные звёздочки тут же заплясали перед глазами. Слёзы затмевали её взор и душили, а ком в горле этому всячески способствовал, а тут ещё тонкая липкая струйка заструилась по подбородку.
- Не надо, пожалуйста, не надо.- Из последних сил взмолилась Девочка, собирая воедино остатки своего сопротивления.
Он только ухмыльнулся ей в лицо, обнажив белоснежные зубы, что явственно выделялись на чёрном лице. Затем наклонился и лизнул её окровавленный подбородок.
- Обожаю свежую кровь.- С этими словами он распустил пояс своих штанов и, совершив несколько обратно-поступательных движений нижней частью тела, избавился от них, обнажившись полностью. Он не торопился, по-прежнему оставаясь на одном и том же месте и демонстрируя ей своё тело, тело, которым по-настоящему гордился.
Девочка не то чтобы испугалась мужской наготы, как раз таки её она видела частенько и раньше, правда не в такой близости, но всё же лицезреть полностью обнажённого мужчину чёрной скалой нависшей над ней и над всей её короткой доселе жизнью было по-настоящему страшно. Поэтому, когда он начал медленно опускаться, наступая на неё, она тихо вскрикнула и попробовала отползти назад. Вот только когда она поняла, что то, что происходило с ней на корабле, то были только цветочки, а ягодки же она вкушала теперь. Ведь теперь ей по-настоящему не куда было бежать, а её драгоценная девственность больше никем не береглась, разве что только ею самой.
Грубо раздвинув ей ноги коленом, он вошёл в неё стремительно и жёстко.
Тут же громкий крик боли и страха прорезал тишину притаившихся покоев, но они ко всему оставались безучастны, они уже столько раз видели несправедливость, боль и унижение, что кроме равнодушия эти крики у них больше ничего не вызывали. Покои оказались под стать своему хозяину, который в данный момент двигался резкими рывками на маленьком съёжившемся теле своей рабыни. Его не остановило даже то, что у него у самого имелась дочь пятнадцати лет, которая сейчас с нянечкой гостила у тётки. А ведь Девочке, плачущей сейчас под ним, было всего двенадцать. Хотя откуда мы можем знать, какие извращённые фантазии таит ум другого человека.
- Нет, пожалуйста, не надо, мне больно. Пусти господин.- Шептали пересохшие мигом губы.- Пожалуйста, не надо.
Боль, усталость и унижение навалились все разом. После первоначальной борьбы, сил сопротивляться больше не было. Только слёзы текли по щекам, да лёгкая корочка крови засыхала на подбородке и губах, даже шёпот и тот уже давался с трудом. Гримаса боли то появлялась на лице, то исчезала, неожиданно на неё накатила волна полного безразличия. Она и вовсе перестала сопротивляться, закрыв глаза и мечтая о тех временах, когда она впервые будет свободной, а это должно произойти уже скоро, тогда, когда она взойдёт на небеса. После того унижение, что выпало ей на долю и что ей ещё только предстояло вынести, жить ей оставалось не долго, уж она-то об этом позаботится.