На этот раз они подоспели как раз вовремя, чтобы оказать бедным испуганным и обездоленным людям свою посильную помощь. Которая, как оказалось, впрочем, этого и следовало ожидать в нашей жестокой жизни, требовалась не столько для тушения пожара даже, сколько для защиты от нападавших, которых были полчища. Потому как, если бы здесь уже не присутствовали те вероломные злодеи, что всё это устроили, то и спасать было бы некого, так как обычно после их нашествий в живых не оставалось никого.
- Это что ещё за хрень?- Громко выругался Алгорн, снова на мгновение приподнявшись в стременах, и неуклюже плюхаясь обратно в седло.
В сумеречной деревне охваченной красным заревом пожара люди в ужасе носились из стороны в сторону. Со всех сторон слышались громкие крики и мольбы о помощи. Едкий дым проникал кругом, застилал глаза и пытался взять полную власть над органами дыхания, пощипывая уже где-то изнутри.
Врагами страждущих крестьян оказались воины, скрытые в броне, и оборотни, что носились из стороны в сторону, и рвали на куски всё и всех, кто попадался им на пути. Человек так человек, собака так собака, лошадь так лошадь. Вот только коров они отчего-то совершенно не трогали. Те, брыкаясь и глупо мыча, беспрепятственно проходили сквозь вражеские заслоны. Да и лошадей своих всадников они, ясно от чего, так же жаловали.
Наша троица, а если считать с животной частью их отряда, то семёрка, стояла на холме, с которого и начинался спуск прямо к деревне, открытой всем ветрам. Никакого опознавательного знака у въезда в деревню прибито не было, потому никто из них сказать, что ж это за деревня была такая, не мог.
- Похоже, те же сволочи, что мы встретили с тобой несколько месяцев назад.- Произнёс Алгорн, обращаясь к Топаз.
- Твои собратья?- Непроизвольно слетело с уст.
Алгорн обиженно надул губы.
- Да не похоже, и я тебе об этом уже говорил.
- Меня вот что беспокоит.- Произнесла Топаз.- Почему вокруг деревни не установлен частокол, как во всех деревнях теперь это делают?
- А мне кажется, что ещё совсем недавно здесь вообще никакой деревни не было.- Задумчиво подхватил Кий.
- Но это всё ведь не повод для того, чтобы не помочь добрым людям. Так что, ребята, вперёд.
- Вперёд, так вперёд. Вот только не нравится мне всё это.- Пробормотал Алгорн недовольно.
- А что тебе вообще нравится?- Поинтересовалась скептически настроенная к таким настроениям Топаз.
- Ты.
Что ж, вполне честно и общеизвестно к тому же.
- На этот раз я тоже вынужден согласиться с Алгорном. Мне это, пожалуй, тоже всё очень не нравится.- Нахмурившись, покачал головой Кий.
- А мне, думаете, нравится, что пока мы тут с вами лясы точим, там, внизу, люди невиновные погибают? Они-то ведь и не воины вовсе.
- Да не в этом дело. Я чувствую, что что-то тут не так, вот только что, понять не могу.- Недовольно ответил Кий. Он вообще всегда был недоволен, когда его же чувства его и подводили.
- Но, думаю, это всё не повод, чтобы не прийти к людям на выручку. А вон того малыша, так вообще сейчас на кол посадят.- И она, пришпорив лошадь, яростно поскакала вниз.
Гелео, фыркая и шипя, недовольно последовала за ней. По сему было видно, что ей это всё тоже не больно-то нравится.
Алгорн и Кий, одновременно пожав плечами, стали спускаться следом. Сострадание никому из них было не чуждо, для одного это было вполне естественно, так как он был лекарем, а второму, несмотря даже на то, что ещё совсем недавно он и сам был главарём разбойничьей шайки.
Но стоило им открыто появиться и тем более врезаться в стан врага, как и атакующие и атакуемые тут же накинулись на них с мечами, вилами или топорами, то есть со всем тем, с чем так удобно справлялись до сих пор между собой.
- Вот это неожиданность!- Выкрикнул Алгорн, отправляя одного из первых нападающих в вечную мерзлоту Железных гор.
- Засада!- Разочарованно выдохнул Кий, только сейчас окончательно осознав, что именно подсказывал ему разум, не давая покоя. Там, на холме, ему даже на секунду показалось, что здесь внизу находятся не живые существа, а фантомы. Но затем он увидел, как оборотни грызли какую-то женщину, та извивалась и истекала кровью, а одному мужику с вилами напрочь снесли голову с плеч, обдав всё фонтаном из крови. Нет, то были не фантомы, он сразу отбросил эту версию, потому что убитые у него на глазах люди стопроцентно были людьми, и в этом он не сомневался. Но вот такой, самой рядовой, засады, ради организации которой должно было быть потрачено столько времени и сил, выстроены каркасы домов, собраны люди и разыграно столь яростное и одновременно артистическое представление, он не ожидал. Нет, такого точно никак нельзя было ожидать.
Кстати, некоторые из атакуемых вилы и топоры не бросали, но биться по-прежнему продолжали с атакуемыми. Одно это уже говорило о том, что обычные люди посреди всего этого представления всё же присутствовали.
Несколько женщин сжались в один сплошной комок возле какой-то развалившейся телеги. Судя по попискиванию раздававшемуся из этого комка, среди них присутствовали и дети, по-видимому, маленькие. Кий не преминул тут же присоединиться к их охране, так как женщина-мать и её дитя стояли для молодого лекаря превыше всего. Покой этих женщин уже охраняли двое мужиков с топорами, которые на появление Кия отреагировали очень даже подозрительно, но стоило ему снести головы паре-тройке оборотней, как они тут же с ликованием приняли его за своего. Где эти упыри набрали живых людей для своей инсценировки, оставалось только догадываться. Да и как они до сих сдерживали себя, не разорвав податливую человеческую плоть в клочья, тоже было загадкой. Но ненадолго. Стоило им только разнести это Морановое отродье, а там уже можно было и с людьми поговорить, утолить своё любопытство. Но пока же было не до разговоров, так как бой и в самом деле шёл не на жизнь, а на смерть. Вы попробуйте только объяснить голодному вурдалаку или вервольфу, что то, что ему подано кушать, оказывается вовсе не подано, и вовсе не кушать, и вовсе не ему. Здесь уже надо рубить с плеча или ложиться, слаживать руки лодочкой на груди и ждать своей участи. Чего уж никакой нормальный человек в здравом уме и трезвой памяти никогда не сделает.
Вот им и оставалось только продолжать рубится. Так как одним очень хотелось кушать, к тому же у них был строго определённый приказ, который нарушать не в коем случае не следовало и, в тоже время, он никак не шёл в разрез с их собственным мнением, а вторым просто очень хотелось жить.
Топаз и Алгорну доставалось не меньше, чем Кию. Да и Гелео пришлось не сладко. Уж кошаков-то вервольфы тоже не очень-то жаловали.
Если же учесть, что весь сыр-бор начался, когда солнце уже склонилось к закату, то и положение дел, прямо скажем, было на стороне плохих парней.
Но и горстка выживших людей, которым ещё только предстояло выжить, тоже пока сдавать свои позиции не собиралась.
Жизнь ведь даётся один только раз, и погибать от клыков и когтей или хотя бы даже и от меча, ведь среди противников присутствовали и люди, или, по крайней мере, они выглядели как люди, особо не хотелось, особенно прямо в этот самый ближайший момент.
Да, до первых петухов, когда вся нечисть, если и не разбредается по домам, то хотя бы несколько ослабевает, ещё оставалось сражаться и сражаться. А силы горстки существ рода человеческого уже были на исходе.
Лошадь Топаз уже лежала на боку и даже перестала бить ногами, которыми ещё пять минут назад, бешено месила воздух. Грудь её была окровавлена и из неё выдран изрядный клок, глаза остекленели, но у нежных бархатных губ ещё продолжала пузыриться кровавая пена. Смерть и хаос царили повсюду. Вот где воистину было раздолье для Мары.
Кий, Топаз и Алгорн, встречавшиеся с ней уже не раз, а некоторые и не два, не сговариваясь, ожидали её появления с минуты на минуту. Богиня холода и смерти не могла не прибыть, чтобы насладиться тем кровавым зрелищем, что устроили для неё или, лучше сказать, по её приказу её же поданные. По крайней мере, так думало трое друзей, которым уже давно хотелось узнать всю правду друг о друге и о самих себе, узнать, зачем их преследуют, что именно от них хотят и что им предначертано свершить. А в том, что им на самом деле что-то предначертано, уже не сомневался никто, потому, как если бы всё обстояло не так, их бы или уже давно оставили в покое, или их давно бы уже не было в живых, что хоть и очень печально, но вполне закономерно. Но, раз они ещё живы и до сих пор продолжают свою борьбу, несмотря на те лишения, что им уже удалось пережить, значит это кому-нибудь нужно. Ибо на всё воля божья. А в том, что воля эта божественная им уже приходилось не раз даже, а вообще постоянно убеждаться. Жизнь предоставляла им самим решать свои проблемы, ведь борьба только укрепляет дух, но не чувствовать божественную помощь во всём свершившемся было бы кощунственно.