— Нет, нет, — воскликнула одноклассница. — Для вас я найду время, — на её лице засияла наигранная улыбка.
Ну что же, сегодняшний вечер он проведет со мной. И только сейчас я поняла, какую глупость я сотворила. Сама же дала понять, что он мне не безразличен.
Ох уж эта ревность, никогда до добра не доводит. И что теперь делать? О чем с ним вообще говорить?
Вот обидно, серьезно. Сама сказала, что ничего не может быть, и сама же зову гулять.
Я не отрицаю, что хочу этого, но было бы лучше, если бы инициативу проявил он. Да и вообще, я окончательно запуталась во всём.
Оставшиеся уроки прошли без каких-либо инцидентов, но были необычайно скучными.
Я целый день переписывалась с Ваней в социальных сетях, и, наконец-то, написала рецепт пирога его маме.
На переменах меня продолжали испепелять взглядом Маша и Инесса, которые окончательно спелись.
Забавно, что сама Маша, когда находилась со мной на уроках, боялась даже взглянуть в мою сторону. И, скажу честно, правильно делала.
После моей прошлой выходки, с ней перестали общаться ребята из класса, а некоторые вообще начали оскорблять, потому что были осведомлены о произошедшей ситуации.
И, откровенно говоря, мне не было её жаль. Сама заслужила всё то говно, в котором теперь оказалась.
Ну, а мне остаётся, с нетерпением, волнением и лёгким страхом, ждать окончания восьмого урока.
========== 18. Ревность не сулит ничего хорошего ==========
После окончания восьмого урока, в моей голове проскочила мысль: убежать, куда глаза глядят. С кем не бывает? Струсила немного, но всё же решила взять все свои силы в кулак, чтобы доказать, хотя бы себе, что не трусиха и умею отвечать за свои слова.
Когда я проходила мимо кабинета географии, увидела, что Стас закрывает его.
Он окинул меня пристальным, заинтересованным взглядом.
Мои щёчки стали алыми, и я поспешила отвести глаза в противоположную сторону.
До ворот школы мы шли в тишине и на некотором расстоянии друг от друга. Дело было не в том, что мы боялись, что кто-то надумает себе невесть что, а в том, что я слишком сильно смущалась и переживала. Что насчёт Стаса, так его, похоже, забавляла такая реакция.
— Никогда бы не подумал, что ты такая ревнивая, — живо отозвался он, когда мы покинули территорию школы.
— Что ты имеешь ввиду? — вкрадчиво, стараясь говорить спокойно, спросила я.
— Да брось ты, — воскликнул он с лёгкой укоризной. — Я читаю тебя, как открытую книгу.
Эти слова учитель прошептал мне на ухо. Я почувствовала его горячее дыхание на своей нежной коже, которая в то же мгновение покрылась приятными мурашками, а сердце бешено затрепетало в груди.
Я промолчала, одарив его нежной улыбкой, которая невольно образовалась на моих губах. Стас направился в сторону парка, того самого, в котором мы встретились тридцать первого декабря. К тому же, повёл меня к той самой лавочке, на которой мы разговаривали в тот день.
Мы присели и обменялись изучающими взглядами.
Этот момент был для меня слишком интимным. Дыхание сбивалось, а бабочки в животе разрывали изнутри. Мне сразу вспомнился момент, когда мы были на его балконе, и поэтому щёки запылали ещё сильнее.
— Странно всё это, — глухо отозвалась я.
Похоже, что моё волнение и сбитое дыхание было очевидно.
Стас громко выдохнул. Я резко посмотрела на него с непониманием, после чего он обнял меня за плечо и притянул к себе так, что я уткнулась носом в его грудь. У меня вновь была возможность вдыхать его крышесносящий запах, и я не собиралась её терять.
В этот раз я почувствовала его губы у себя на макушке.
Этот момент был настолько прекрасным, что я боялась просто-напросто в нем раствориться. Боялась, но растворялась, не жалея ни о чем.
Мне просто было до одури хорошо в его объятиях, и не хотелось думать о правильности происходящего и его последствиях.
— Что именно? — уточнил Стас, вдыхая запах моих волос.
— То, что тянет к тебе, будто нутеллой намазано, — выдыхая призналась я, прижимаясь ещё ближе к такой желанной груди.
— Значит ты — сладкоежка? — воскликнул он, зарываясь пальцами в мои волосы.
Какое же это офигительное, дурманящее чувство. Ощущение, будто пребываешь в какой-то невесомости и, чёрт возьми, готова в ней навсегда остаться. Откровенно говоря, я никогда в жизни не испытывала такого.
— Выходит, что так, — и я имела ввиду вовсе не сладкое, но, похоже, он это понял.
Нашу идиллию прервал телефонный звонок. Звонили Стасу.
К моему большому сожалению, ему пришлось встать, чтобы достать его.
— Да, — мелодично протянул он, встав напротив меня.