- Агу, ты что здесь делаешь?
- Я Омара ищу, а почему ты меня назвал Агу?
- В память об Алиме. Ты ж помнишь он тебя так называл?
- Да я помню, а с чего вдруг ты его вспомнил? Столько времени прошло.
- Я знаю почему он убил себя.
- Ну да. Все вроде бы знают.
- Да нет же, Агу. Я реально знаю. Я читал его предсмертную записку.
- Какую записку, Адик? Ты о чём вообще? Ничего не было найдено, ни единой нити.
- А никто и не должен был ничего найти. Записка была для… – у меня начала кружить голова, Адик, что-то продолжал говорить, но я не мог разобрать слова, его голос от меня отдалялся, и я услышал резко-произнесённое, шипучим, словно змеиным, голосом: «он следующий, следующий». Очнулся я уже у себя в квартире, голова трещала до безумия сильно. Легче было бы выдержать сто ударов плетью, нежели терпеть эти адские муки головной боли. Я вышел на улицу за банкой пива, я слышал, это помогает от головной боли после пьянки, но вот уже пятая бутылка, и действительно, никакой головной боли, но я уже пьяный. Так со временем я пристрастился к алкоголю, и бывало даже я приходил пьяным на работу, но никого это, как-то не волновало, правда Омар пару раз говорил: «зря губишь ты себя, зря». Эсму с Адиком не видел около недели после вечеринки. А мне надо было с ним поговорить. И вот, они вместе заходят к нам с Омаром в кабинет, Адик её заносит на руках и, весь счастливый, объявляет, что в скором времени они поженятся. Вот же счастье, и я забыл, что хотел поговорить с ним, а на следующий день его уже не было. Я пытался его найти, но тщетно. Телефон выключен, дома я никого не мог застать, кроме охранника, который ничего не знал о его судьбе, мать его недавно погибла в авиакатастрофе, а отец всегда в разъездах. Адик и нити, ведущие к нему, исчезли. А через месяц Эсма стала грустной, и мне, конечно, понятно, что он её бросил, но неужели она настолько глупа, что поняла это только сейчас, или он ей пообещал, что вернётся за ней и они поженятся. Скорее всего так. Я, конечно, благодарен Адику, мне теперь легче стало работать, Эсма почти не говорит, но мне непонятно для чего весь этот спектакль устроил Адик, и, что он хотел сказать, говоря о предсмертной записке Алима. Сейчас я вспомнил, что блеск в его глазах сменила грусть, когда наши взгляды пересеклись, несмотря на его счастливое объявление. Что-то он скрывает, но что?!
Глава V
Время стремительно мчится, а вестей об Адике всё нет. Рабочие будни перестали напрягать. Как бы это не прозвучало странно, я подружился с Эсмой. Она перестала ходить перекрашенной на работу, она вообще перестала краситься, и знаете, она преобразилась в нечто волшебное. У неё чёрные, но очень добрые глаза, наполненные грустью, и губы стали не отторгающими. Правда, её лицо стало бледным, тяжёлым ей пришёлся разрыв с Адиком, но тем не менее в ней появилась красота естества. Мне даже она казалась привлекательной. И я заметил в ней простоту, когда она стала не раздражённо общаться с Омаром, неужели, такого рода разочарование может так мгновенно изменить человека в лучшую сторону. Бывало мы с ней после работы ходили на ужин. Я ей оказывал моральную поддержку, но вот за собой я совсем перестал следить. Пить я стал чаще, начиная с ресторанов я обращался в конечном итоге к барам, где убивал себя в угаре пьяном каждые выходные, а иногда и в будние дни, после рабочего времени. Я стал неузнаваем для самого себя. По обычаю, в один из вечеров, я отправился в бар, чтоб напиться. Моему удивлению не было предела, когда за барной стойкой я увидел Омара. Что этого человека могло побудить забрести в такое заведение падших людей. В прочем я был рад, ведь я давно хотел поговорить с Омаром, но мне так и не представилась возможность, сейчас же, всё способствует моему с ним диалогу. Я сел на стул, справа от него.
- Ома, привет, каким ветром тебя сюда занесло?
- Я ждал тебя, Агу. – он меня так никогда не называл, да и вообще, кроме Алима, никто меня так не называл, за исключением Адика, при нашем незавершённом разговоре. Очень странным мне это показалось – Не удивляйся, предположим я просто знаю, что близкий тебе человек, называл тебя так. Это сейчас не имеет никакого значения. – Я хотел ему возразить, я хотел сказать, что это имеет значение, ведь Омар даже не знал Алима, но он говорит, он знает, что меня так называл близкий человек, я хотел узнать, хотел спросить, но мой язык предательски онемел, я не понимал происходящего. Да и вообще, мне казалось, что в этот момент, кроме меня и Омара больше никого нет в баре, хотя краем глаза я видел, как бармен в углу стойки наливает «двойной виски», с виду, состоятельному мужчине средних лет, в дорогом костюме. И безусловно, я бы пустился в раздумья, что могло привести такого человека в место не по его рангу: может ссора с женой, может не умение ладить с коллективом, смерть близкого и всё в этом духе. Но сейчас мозг мой работал в совершенно другом русле пытаясь понять, почему Ома меня так назвал, и вообще, что он здесь делает. Почему он сказал, что ждёт меня. Я по-прежнему не мог произнести ни слова. – Агу, не пытайся, ничего произносить, просто слушай меня. Нынешние времена для мира крайне тяжелы, но ты из тех людей, которые способны разгонять, своим простодушием, открытостью и искренним сердцем, тучи, дабы солнца лучи могли теплом своим обнять мир. Я не могу находиться здесь дольше отведённого мне срока, но я ещё вернусь. – его голос стал отдаляться, но я ещё мог разобрать – очисти своё сознание, прекрати выпивать. - Что? Что он несёт? У меня стала тяжелеть голова, Омар, стал растворяться на глазах, и вместе с сигаретным дымом, пущенным мужчиной, сидящим слева от него, он улетучился в пространстве. В мгновение, вся комната осветилась ослепительно ярким светом, мне заложило уши, спустя секунду я стал слышать пронзительный визг, медленно перерастающий в шёпот: «Не дай сгубить себя, не дай». Я потерял сознание.
Глава VI
В этот раз, в отличии от предыдущих, я очнулся не у себя в постели, а в какой-то непонятной коморке. Всего меня прожигало так, будто меня занесли в жаровню. Я лежал, как я узнал в последствие, на тахте, слева от меня на табурете находилась, пропитанная спиртом, который проел весь воздух в коморке, марля. Повсюду в стенах, были ниши для винных бутылок и бочек. Это всё, на что я успел обратить внимание при тусклом свете. Мне не интересно было, кто меня поместил сюда и ухаживал, пока я был в бессознательном положении. Я пытался понять, кто такой Омар, что он хотел до меня донести, почему он заботится о моём здоровье, что значит «я ещё вернусь», какие лучи солнца, тучи, какого чёрта вообще он стоит из себя моего ангела хранителя и почему всегда в самые важные моменты жизни я не могу разобрать из-за этих странных голосов в моей голове. Кстати, была ведь вспышка света, надо бы спросить у всех присутствующих в баре, как они на это отреагировали и может, кто-то ещё слышал эти голоса. Я решил встать и выйти в зал бара, так как мне показалось, что меня уложили на территории барного склада, но я не мог встать, моё тело меня почему-то не слушалось, пытаясь почесать правой рукой щёку, у меня двигается левая рука. Все мои движения стали инвертированы. Происходящие реалии моей жизни просто умы не постижимы, и у меня возникло чувство, что всё происходящее со мной является страшным сном, а я нахожусь в том возрасте, когда большим удовольствием для меня было мчаться за парящим в небе горным орлом. Вот только, как суметь пробудиться, где найти средство от этого кошмара, и, как после пробуждения это всё забыть. Ответ очевиден, никак, и нужно найти в себе силы принять эту реальность, какой бы страшной и фантастичной она не казалась.
Я нашёл в себе силы совладать с собой и с трудом сумел сесть на тахте. Я тупо стал разглядывать коморку. Ничего интересного, какое-то старое барахло в её левом углы, те же бутылки и бочки, и в нише напротив меня находилась непонятная бутыль с, светящейся ярко-зелёным цветом, жидкостью. Прошло около получаса и дверь в коморку отворилась. В неё вошла немного странно, как-то по средневековому, одетая девушка двадцати лет. Я подумал, что я окончательно спятил: я вошёл в бар, а очутился в таверне.