В столовой в это время было людно. Едва место рядом с лаборантом освободилось, его тут же снова заняли. В очередной раз проскальзывая взглядом по предметам и лицам, Рун заметил худощавую брюнетку, сидевшую за этим же столом через два человека от Венсана. У неё были густые мягко вьющиеся волосы до плеч с выкрашенной в красный цвет прядью, смуглая кожа, и до странности знакомая манера хмуриться: когда одна бровь изгибается, а уголок губ слегка уходит в сторону. Уникальная мимическая композиция, которую Рун, как и множество других хоть однажды отмеченных им деталей, помнил совершенно чётко.
— У вас всё в порядке? — Клод проследил взгляд Этингера и оживился. — Ах, надо же! Госпожа Канзи!
Брюнетка вздрогнула, отвлекаясь от планшета, на котором что-то читала, так неповторимо и забавно хмурясь.
— Месье Венсан, — она улыбнулась, и ямочки на щеках окончательно развеселили Руна, примерявшего образ угловатой девчонки, учившейся с ним пару семестров, к привлекательной женщине, в которую она превратилась. — Добрый день.
— Подсаживайтесь к нам, — позвал Клод и обратился к соседу: — Не могли бы вы поменяться местами с дамой? Большое спасибо.
— Это Амина Канзи, — представил он сотрудницу центра, когда она заняла освободившийся стул. — IT-специалист и приглашенный эксперт.
— Мы знакомы, — кивнул Рун и, видя, что Амина растерялась, поспешил сгладить неудобство: — Рун Этингер. Мы вместе учились в университетском колледже Бирмингема. Второй и третий семестры. Потом ты перевелась. Куда-то…
Лицо Амины просветлело, и она подалась вперёд, с интересом разглядывая бывшего однокурсника.
— Руннигер! — радостно выдала она. — Тебя не узнать!
Этингер усмехнулся, вновь переживая почти позабытое чувство — смесь досады и смущения.
— Да, ты меня так называла, хотя мне…
— Не нравилось.
— И я просил…
— Этого не делать.
— И…
— Не перебивать тебя.
Рун умолк. Он смотрел на разительно изменившуюся Амину Канзи, как он её определил для себя в годы учёбы — «вечную пацанку», — и думал о том, что характером эта бестия осталась прежней. Правда, её подколы больше не раздражали Этингера. Повзрослел, наверное. Его губы сами собой растянулись в улыбке.
— Теснота этой планеты не перестаёт меня удивлять, — покачал головой Венсан.
Амина одарила Руна тёплым взглядом и поднялась.
— Мне пора бежать. Но мы ещё обязательно встретимся и поболтаем, Рун.
— Конечно.
— Месье Венсан, герр Этингер, хорошего дня! — Канзиприсела в шутливом книксене.
— И вам, мадемуазель. И вам.
Рун поглядел ей вслед, в три глотка допил остывший чай и отставил чашку. Лаборант смотрел на него, лукаво щурясь.
— Я предполагал, что вы быстро освоитесь. Но вы прямо рекордсмен.
Историк пожал плечами.
— Сам от себя не ожидал.
Глава 3
Едва Рун получил ключи доступа, работа поглотила его с головой. Следующие несколько дней он засиживался допоздна, просматривая уже готовые слепки. В выделенную корпорацией квартиру он возвращался затемно и чуть свет покидал её наутро. Этингер почти не видел соседей и коллег, просто потому что большую часть суток проводил в смотровой. Да, ему очень нравилась новая работа.
Поначалу смотреть на картинки прошлого было не то что непривычно — дико. Проекторы последней модели давали картинку настолько точную, что при включении очередного слепка смотровая словно перемещалась в другое измерение. В подлинность этих снимков не верилось хотя бы из-за их качества.
Однако несколько часов спустя историк добрался до калибровочных слепков и перестал удивляться чёткости изображения. Настало время удивляться точности самого «Хроноса».
Каждый экспериментальный снимок имел две даты: настоящую (время создания снимка) и изображаемую. Рядом с ними фиксировались условные координаты заснятого места. Рун нашёл два снимка, отличавшихся только одним из этих трёх параметров — настоящей датой. Слепки выглядели абсолютно одинаково и даже размер самих изображений совпадал с точностью до байта. При всём недоверии Этингера к столь сомнительным технологиям, вывод был очевиден: «Хронос» идеально откалиброван.
Если, конечно, никто не подтасовал результаты экспериментов.
Флагстад говорил правду: один снимок имел изображаемую дату аж десятилетней давности и выглядел отлично. Другие, более свежие, шли пятнами.