Мы оцифровали «я» бабушки и дедушки до их смерти. Когда стоимость новых тел стала доступной, мы дали добро на их цифровое возрождение. Втайне, я надеялась, что мы снова будем семьей, в которой перед сном читают «Полтавский бой», от которой в голове возникают картонные фигурки солдатиков.
Но почему-то этого не произошло. Один раз дед попытался перед сном прочитать мне знакомый стих, но в моем сознании ничего не появилось, а он больше не упирал на «р». С того момента между нами исчезла теплота, которой мы дорожили при жизни. Мы стали существовать рядом, не зная для чего точно.
Для меня стало идеей фикс понять, что мы потеряли. Я прогоняла в уме книги, стихи, музыку, песни, пытаясь ими затронуть струны души, которая все равно должны были существовать в искусственном теле. Но книги больше не терзали мое воображение. Там, где биологические люди находили полет фантазии, мне виделись только строчки информации. Там где песня будоражила душу, я слышала текст и порядок нот, лишенные откровения.
Напротив, иногда мне казалось, что люди это сломанные роботы, нелогичные, заевшие на одной операции, с кучей недостатков, осложняющих жизнь. Взять того же человека, который еще ребенком бросал камни в пруд. Теперь ему больше сорока, а он так и не изменил этой глупой привычке.
В поиске выхода из этой ситуации был найден следующий путь. Зачем иметь обыкновенное тело, когда свое «я» можно поместить в любое устройство. Допустим, тебе нравится какой-то супергерой, так стань им, превратись в трансформера, боевого робота о восьми лапах, подводной лодкой, опускающейся на дно Марианской впадины, космическим челноком, снующим между Землей и Луной, да кем угодно.
Началась вторая волна массовой истерии по поводу того, в какое тело снова засунуть свое «я».
Я — гоночный автомобиль.
Я — любимая в детстве игрушка.
Я — Баба-Яга на ступе.
Я — исполнительный механизм открывания двери в метро.
Я — автомат, отстреливающий приближающиеся к базе космические глыбы.
Я — персонаж, помещенный в виртуальную реальность интерактивного развлечения.
У меня не осталось биологических родственников. Мы все обрели бессмертное цифровое «я». Никто не хотел умирать, зная, что остальные останутся жить навсегда. В человеческом представлении вечность соблазняла нас манящим будущим. Именно этим желанием узнать, каким будет мир через много лет вперед часто и руководствовались люди выбирая цифровое бессмертие.
Моей семьи не стало. Все пошло не так, как было задумано. Когда мне грозила смерть, поступок отчаянных родителей можно было понять, но то, во что это вылилось, назвать разумной идеей было никак нельзя. Мы стали сами по себе. У нас пропали кровные узы. В наших проводах бежал электрический ток, не имеющий генетической связи друг с другом. По инерции, мы общались, но это напоминало технический осмотр со стороны фирмы-изготовителя.
Мой день выглядел так:
Просыпание (часто я отключалась стоя, предпочитая эту позу лежанию на кровати).
Подключение к Сети с целью заработка кредитов.
Общение (проверка) с родственниками, знакомыми, работодателями.
Зарядка от Сети, технический осмотр, обновление данных.
Наполнение жизни смыслом (игра в Сети, либо виртуальные путешествия под водой, в космосе и т. д.)
Сон.
Иногда я выходила на улицу, чтобы посмотреть на «живых» людей. Но их становилось все меньше и меньше. Не изменял себе только тот мужчина, который каждый день приходил к пруду. Я порывалась подойти, узнать, почему он до сих пор не «оцифровал» себя, но боялась спугнуть, потому что не хотела, чтобы он пошел на этот шаг.
Человечество перестало существовать, как биологический вид. Оно ушло в себя, разменяв потерю понимания собственного предназначения на бессмертие. Какое-то время цифровое «человечество» жило по инерции, поддерживая созданные давным-давно законы. Личности пытались найти себя в чем угодно, но быстро теряли интерес к любому делу. Ни работа, ни игра не могли полноценно заменить потребность «я» в чем-то ускользающе важном.
«Я» начали добровольно отключаться. Когда телам отключили возможность доступа к батарее «я», принялись травмировать себя, чтобы повредить аккумуляторы. Иногда они делали это друг для друга. После того, как в разум были установлены блоки, запрещающие любой суицид, «я» научились отключать себя от общего пространства.
В погоне за бессмертием человечество нашло свою смерть.
У меня не осталось родственников. Вначале дедушка с бабушкой разобрали себя и закоротили провода, полностью повредив свое «я». На предложение фирмы восстановить их снова мы ответили отказом. Было в противоестественном оживлении что-то слишком неправильное, что даже цифровое «я» понимало это.