— Будьте на месте, высылаю оперативную группу, — приказал дежурный.
Положив микрофон, Ледовской подбежал к двери и затаился. Минуты через две-три изнутри донесся шорох, а потом и приглушенный голос:
— Слышь-ка, принимай!
Легкий толчок в дверь:
— Оглох, что ли? Бери, говорю!
Ледовской прильнул к дверной щели и шепнул:
— Погоди, милиция!
— Сейчас схлопочешь за такие шутки, — раздалось в ответ. — Открывай, говорю!
Дверь от давления изнутри подалась вперед, загремел замок.
— Тише, потерпи! — тревожно сказал сержант человеку, находившемуся в магазине. — Милиция недалеко…
— Ну, считай, по шее заработал…
Вспыхнул ослепительный свет фар оперативной машины. Выбежавшие из нее работники милиции открыли дверь и застали врасплох вора, державшего в руках ценные вещи.
Уже потом, при ведении следствия, выяснился механизм проникновения в помещение. Подобрав ключи и открыв замки, один из воров прокрался в зал за товаром. Соучастник же остался снаружи, а для притупления бдительности ночной милиции (на случай ее появления) навесил на петли замки. Заметив приближающуюся милицейскую машину, злоумышленник спрятался за ближайшими деревьями и наблюдал за действиями Ледовского, а когда увидел, что хитрость его все же не удалась, скрылся.
С тех пор сержант придирчиво осматривал каждый запор, каждый замок на дверях складских и торговых помещений.
Прежде чем начать новую «замковую» операцию, Николай позвонил жене, чтобы справиться о ребенке, его самочувствии: ведь малыш дома первую ночь после длительного перерыва. Услышав от нее успокоительное: «Все в порядке, сын спит», Николай с облегчением поехал дальше.
Продвигаясь от одного объекта к другому, он по-хозяйски осматривал их, записывая в блокнот выявленные погрешности. Приглядывался и к ночным прохожим — их походке, внешнему виду, поведению. Даже небольшие признаки, безобидные на первый взгляд, могут дать многое и привести к совершенно неожиданным результатам. Помнит Николай такой случай.
…Было это около девяти вечера. За кустами расположились трое, вроде бы с покупками. Выставили бутылку, разложили конфеты. Тут и Ледовской подъехал.
— Порядок нарушаете, граждане, — предупредил он.
— Извините, товарищ сержант, — начал один из них, — вот отоварились, как не обмыть.
— Дома — пожалуйста, а тут запрещено.
Ледовской взглянул на свертки: «Э-э, покупками тут и не пахнет. Упаковка разная, и шпагат… продавцы так не перевязывают».
— В одном магазине были?
— Так точно!..
— Пройдемте, у дежурного оформим протокол за распитие спиртных напитков на улице.
— Не годится, сержант, составляй здесь, — загалдели «покупатели».
«Вызвать по рации наряд — разбегутся», — подумал Николай и продолжал настаивать на своем:
— Мало того, что порядок нарушили, еще и возмущаетесь! Выбирайте: или штраф, или суд за неповиновение работнику милиции.
— У нас денег нет, — сказал один.
— Ничего, заплатите позже, после того, как начальник вынесет постановление. Собирайтесь, поехали.
При виде Ледовского дежурный спросил:
— С кем пожаловали?
— Надо разобраться, эти покупатели не могут определить, что у них в свертках. Были в одном магазине, а товар им упаковали по-разному. Надо бы снять вопросы.
Мужчины попятились назад. Им преградили путь.
— Я только что принял сообщение о краже хрусталя из квартиры, — сказал дежурный. — Даже еще не успел уголовный розыск известить.
Через несколько минут оперуполномоченный уголовного розыска крепко жал руку Ледовскому:
— Ну, Николай, от каких хлопот ты меня избавил! Хозяйка опознала свою утварь, а «покупатели» оказались ворами со стажем…
«Жигули» продолжали колесить по улицам и переулкам. Осмотры, объезды, переговоры с дежурным — в таких хлопотах прошла почти вся ночь. А когда забрезжил рассвет, Ледовской подрулил к набережной.
Стояла тишина: ни машин, ни людей. Николаю нравилось вот это переходное состояние от темной ночи к пробуждающемуся утру. В этом состоянии природы есть что-то загадочное, наталкивающее на раздумье. Открыв дверцу и сняв фуражку, Николай посидел так некоторое время, а потом шагнул к парапету. Вода в реке тихо плескалась о почерневший от времени и влаги бетон набережной.