Решение служить в милиции также принял сразу после увольнения в запас.
С минуту Виталий повертелся в бытовой комнате перед зеркалом: «Внешний вид отражает внутренний мир», «Форма аккуратная — действия правильные». Настроился. Переступил порог.
Вот и Арбат. «Ну здравствуй, старина! Что, не узнаешь? Ах, узнал! Тогда принимай. Извини, что оставил на время. Тут я ни при чем, сам понимаешь. А ты вроде посерьезнел? Сентябрь уже. Да, да, мы-то расстались в июне. Помнишь? И у тебя, и у меня настроение было отличное, точно такое, как 18 марта 1982 года. Не забыл? В этот день я впервые ступил на твой асфальт. Форма — с иголочки. Ремни скрипят. Сапоги блестят. Состояние: вся Москва смотрит только на меня. Мой наставник Курников толкает в бок: «Спустись на землю, не на выставку явился». Спрашиваю: «А что делать?» Он: «Смотри на меня и накручивай на ус. Это практически. А теоретически — вот что запомни. Главное в нашем деле — ум и порядочность, остальное — опыт, практика. Дальше: учись ладить с людьми. Милиционер — что дипломат, на первом месте — переговоры, а уж потом — принуждение. Злостных нарушителей не так много, а для шаловливых предупреждения достаточно. Да не суетись».
Спорить Виталий тогда не стал, но кое в чем не согласился с наставником. Чего разводить канитель с нарушителем, все должно быть просто: привод в отделение, штраф, пятнадцать суток… Неотвратимость наказания должна быть в любом случае. Насчет ума Курников, пожалуй, прав. Ум — это все. И честность тоже, и отзывчивость, и доброта. Вот и писатель Василь Быков в своих книгах говорит, что в условиях войны человек даже на смерть идет, все продумав. Героизм — это от интеллекта и сознания. Это, конечно, понятно. Подвиг — долг перед собой, перед людьми. А откуда же он возьмется, как не от ума!
Эх, как хотелось в первые дни службы схватиться с преступником, выручить какого-нибудь человека из беды! Не для славы, конечно, — проверить себя.
Но ни в первый, ни в последующие дни ничего героического не было. Попадались мелкие нарушители порядка, а в остальном: «Как пройти к Театру Вахтангова? Что это за красивое здание? Во сколько закрывается такой-то ресторан или магазин?..» И так далее.
А однажды подходит одна миловидная дама и настойчиво спрашивает: «Товарищ милиционер, а что значит — Арбат?» — «Слово «арбат» арабского происхождения, означает «пригород», «предместье». Видимо, купцы завезли его с Востока». — «А чем он знаменит?» — «Ну, хотя бы тем, что пятьсот восемьдесят лет назад здесь пролегла Смоленская дорога. Первая конка прозвенела по Арбату. Здесь бывали Толстой, Горький, Маяковский, Есенин… Пушкин в доме пятьдесят три снимал квартиру…» — «Вон оно что!» — многозначительно вздохнула женщина и зашагала по Арбату. Стоявший рядом Курников не удержался:
— А ты молодец. Столько знаешь! Граждане это любят. Авторитет завоюешь. Где вычитал?
— Историей в школе увлекался, да и любил читать книги о Москве.
Три страсти одолевали в юности Виталия: история, юриспруденция и музыка. Ломала голову мать: откуда это? Она человек рабочий — шахтер. Поселок Круглое — шахтерский. Да и вообще этот край в Тульской области — шахтерский. А сын гуманитарием оказался. Вот и поди разбери жизнь.
А причиной всему была школа. Как стал Виталий членом комитета комсомола, так и одолели его заботы: вечера, викторины, самодеятельность, походы… Книги посеяли мысль стать юристом. Однако он тут же изменил мечте. Поступил не в юридический, а в местный техникум: не хотелось обижать слабую здоровьем мать, разве она справится одна с домом?
Через год — повестка из военкомата. А затем служба на заставе в городе Выборге.
…Косталындин замедлил шаг у Театра Вахтангова, оглядел его фасад. Любил он этот театр. За традиции, за современность мысли. И публика здесь завидная — компетентная, страстная, увлекающаяся.
От здания он, кажется, начал первое самостоятельное патрулирование. Чем не событие? Помнится, месяца через три Александр Курников сказал:
— Ну что ж, территорию теперь ты знаешь, с людьми ладишь, службу освоил. Действуй самостоятельно.
— Не рано ли? — усомнился в словах сержанта старший лейтенант Михалев.
— Созрел. Ручаюсь, что справится, — ответил тот.
Самостоятельность и радовала и пугала Виталия. Не резок ли старт? На границе старшим наряда стал через полгода, в милиции — через три месяца. Может, так и надо. А что? Обязанности знает, инструкции изучил. Территорию освоил. Правда, опыта маловато. Арбат — это все-таки Арбат. Многолюдье, гляди да гляди. Главное тут — не растеряться. Но где, как не в самостоятельном деле, проверяется человек. Молодой же, ношу можно принять потяжелее. Навыки в определении «кто есть кто?» остались еще с границы, да и тут кое-что поднакопил. Чего тушеваться? Вперед!