Я расслабленно улыбаюсь.
– Уф-ф…
Выдыхаю, довольный, преисполненный горделивого удовлетворения растекаюсь в уютной бархатистости дивана. И тут Мадс добавляет с ехидным лукавством.
– Но я бы все-таки … ой!
Я поворачиваюсь. Глаза сверкают. Вот, надоел!
Рука сама вытягивается и сжимается.
– А-а! Юрген!
И в удивленно ошарашенную физиономию Мадса, со свистом крутясь в воздухе, летит большая, пушистая подушка.
Реакция
Широким шагом вхожу в зону общего пространства Создателей, оставляя за спиной уличный гул и надоедливую суету. Из-за баррикад неброских, бежево-серых диванов и кресел на меня, обернувшись, смотрит пара-тройка из собравшихся внутри коллег. На их лицах – легкое удивление и нейтральные, сдержанно любопытные улыбки. Это все потому что обычно я провожу совместные часы в другой день, но сегодня… Сегодня.
– Привет, видела твой Поток! Классная штука…
Слышу высокий дружелюбный голос и тут же поворачиваюсь. Мимо, окидывая меня с ног до головы бесстрастно оценивающим взглядом глубоких карих глаз, проходит девушка. Мы с ней как-то работали вместе, даже разговаривали, но я не помню имя. В ее руке большая кружка с кофе, и запах, терпковатый, бодрящий, с нотками то ли ягод, то ли пряностей, приятно и ободрительно щекочет мне мои ноздри.
–
О, спасибо!
Киваю в ответ, слегка смутившись. Прохожу дальше, поближе к диванам и людям. Украдкой косясь по сторонам, разглядываю лица. Есть пара знакомых. Они здороваются, кое-кто хвалит мое Мгновение, я скромно отшучиваюсь, хотя улыбаюсь открыто и широко, потому что, к чему лукавить, мне приятно, и, вежливо отказываясь от просьб присоединиться к общему разговору, пробираюсь вглубь. К месту с едой и напитками. А на самом деле к Марте.
Я заметил ее еще с порога. Она вместе с той девушкой стояла у автомата. Они что-то обсуждали, и Марта засмеялась, чуть откинув назад голову, отчего мягкие пряди ее волос, темные у корней и светлые на концах, волной перекатились через узкие плечи, а звук голоса приглушенным эхом запрыгал по стенам. Она тоже увидела меня. Но позже. Уже когда хотела уходить и вдруг, неловко дернувшись, случайно встретилась со мной взглядом.
– Ого, Юрген! Привет!
Мы обнялись, и я привычно поцеловал мягкую упругую щеку, окунувшись в облако сладковатых запахов ее волос и кожи.
– Привет, Марта! Вот решил…
Хотел пояснить, почему я пришел, но она, даже не дослушав, перебила.
– Отличная идея, кстати, …
Покрепче перехватила тонкими гибкими пальцами стакан с напитком. Я с удивлением отметил, что она, кажется, немного нервничает.
– … сделать Мгновение из голландцев.
Улыбнулась, чуть прикусив зубами нижнюю губу.
– Темные фона. Театральный свет. Натюрморт… Запахи… М-м… Очень эффектно!
Я знаю, что она говорит искренне, что она хвалит, потому что ей понравилось и она хочет подбодрить, но все равно не могу отделаться от подозрительности и поиска тех самых ноток снисходительного превосходства или, наоборот, зависти в ее голосе.
– А еще постановка…
– Да, специально так сделал.
Не в силах больше молчать, решаю вклиниться в разговор. И она не перебивает.
– Идея была в том, чтобы как бы провести фокус зрения за запахом. Ограничить восприятие, сосредоточить его и постепенно переводить с одного предмета на другой.
– Ага, я поняла.
Кивает. Затем спрашивает.
– А Изображение?
Я слегка краснею и бледнею одновременно. Мне неловко.
– Это… э-э.. сам. Ну… В той технике. Типа под…
– … «старых мастеров».
Архаичное выражение. Мы улыбаемся почти синхронно. И отчего-то у меня с души спадает огромный тяжелый ком. Я облегченно выдыхаю, словно освобождаюсь от невидимой доселе, гнетущей пелены дурного, липкого наваждения.
– В общем, было сложно…
Охваченный порывом, пускаюсь в долгожданные объяснения.
– Там столько всего! Мадс мне помог освоиться с оболочками. Целую ночь просидели! Столько часов! Просто нереально! Но…
И тут я замечаю, что она не слушает – взгляд будто рассеян, затуманен, смотрит на меня, но не видит. Она в Системе?!
– Марта?!
Не успеваю смягчить голос. Он горек и резок, рассекает воздух со свистом сорвавшегося заточенного лезвия. Она вздрагивает и понимает, что попалась.
– Юрген…
Тонкие брови растерянно взлетают вверх, улыбка меркнет, взгляд бледнеет.
– Прости.
– Прости.
Мы говорим почти в унисон. И на сей раз слова рождают лишь одиночество и тяжесть, развевая былое единение и радостное облегчение.
– Просто недавно выложила свою работу…