— Иди отсюда в свою травму, и чтобы я до вечера четверга тебя не видел!
Шумно выдохнув, Тобиас, за полтора месяца уже привыкший к эксцентричности своего учителя, просто вышел из кабинета, сунув палочку в рукав.
После покупки палочки он старался заниматься каждый день, раз в неделю демонстрируя свои успехи доктору Макномаре. Наставник, как про себя именовал его Тобиас, каждый раз находил повод покричать и придраться, так что из-за очередной вспышки гнева из-за неудачного превращения крысы в иглу он совершенно не беспокоился. Однако неудачи с трансфигурацией в целом заставляли его чувствовать себя до крайности неуверенно. Все остальные предметы, учебники по которым он бережно хранил в своем шкафчике в больнице и читал в перерывах, давались ему гораздо легче. Бывший отличник, Тобиас любил и привык учиться, но неудачи все же очень ранили.
Тем же вечером, едва войдя домой, он очень удивился пению Эйлин и запаху яблочного пирога, исходившим из кухни.
— Эли, я дома! — по привычке крикнул Тобиас, снимая пальто и вешая его на гвоздь за дверью.
Силуэт Эйлин появился в дверном проеме, и, к еще большему его удивлению, она улыбалась и вдобавок выглядела потрясающе.
— У нас праздник? — Тобиас почувствовал, что от плохого настроения постепенно не остается и следа, любуясь распущенными волосами жены. — Ты очень красивая, — он поцеловал ее в щеку, обняв так сильно, что та тихонько пискнула и, рассмеявшись, повела его за руку в кухню.
Северус лежал в корзине и с интересом что-то вертел в руках, но, едва заметив появление отца, улыбнулся во весь рот и протянул к нему ладошки.
− Какой ты стал тяжелый! — произнес Тобиас, беря сына на руки и целуя в мягкую щеку. Тот, в свою очередь, сразу же схватил отца за волосы. − Как ты его только поднимаешь? — он с уважением и восхищением посмотрел на жену, достающую пирог из духовки. Та лишь пожала плечами.
− Я об этом не думаю, я делаю то, что надо. Иди мой руки и ему тоже помой.
Когда Тобиас вернулся, на столе уже стоял чай, а пирог был аккуратно порезан и разложен на тарелках.
− Сегодня ведь нет никакого праздника, верно?
− Как сказать, — произнесла Эйлин загадочным тоном. — Я вот, скорее всего, вышла из послеродовой депрессии, — она улыбнулась, отправив в рот кусочек пирога. — И я теперь знаю, как скрыть от нашего сына, что я сквиб.
— Скрыть? — Тобиас, напротив, поставил чашку на стол и удивленно посмотрел на жену. — Зачем от него это скрывать?
— Затем, что я не хочу быть для него неполноценной. Я хочу, чтобы он знал о магии, любил магию. Потому я буду учить его зельям, а о практике, скажем, что ты, как маггл, не любишь волшебство.
Тобиас поперхнулся, некстати вспомнив слова Макномары о прочищении горла.
— Что, прости? Что мы ему скажем? То есть, о том, что ты сквиб, мы ему говорить не будем, а отца сделаем идиотом, боящимся магии? Эли, это не выход и я однозначно против.
— Выход! — она с силой поставила чашку на стол. — Если ты меня любишь, ты сделаешь как я прошу. Тоб! — она вскочила из-за стола, и сев на колени, дотронулась губами до его руки. Он, опешив от такого действия, продолжал молча смотреть на нее теперь уже сверху.
− Эли, любимая моя, встань, пожалуйста, — произнес он как можно ласковее, искренне не понимая, что происходит с его женой. — Если так тебе будет легче, то давай придумаем что-то вместе. Времени же еще много, верно? Девочка моя, встань.
Он взял ее под руки и усадил себе на колени, прижимая голову к груди и рассеянно гладя по волосам.
− А если он спросит, Тоби, если он скажет, что я неполноценная? Что тогда?
− Он не скажет, обещаю. Он будет умным, порядочным парнем и будет любить нас такими, какие мы есть. Ложь — это не выход. Тем более ложь своему ребенку, — он все еще гладил ее по волосам, и Эйлин не могла видеть, насколько у Тобиаса несчастный вид. Говоря о лжи, он сам прекрасно понимал, что чем больше он держит в тайне свою магию, тем хуже будет, когда все раскроется.
— Ты прав, наверное, — Эйлин неуверенно прижалась к его щеке, чувствуя стыд из-за подобного предложения. Теперь и для нее оно выглядело неправильно. — Просто это не дает мне покоя. Знаешь, сейчас я даже рада, что ты маггл. Будь ты волшебником, я не знаю… Мне, наверное, было бы еще хуже, — обнимая его, она тихонько поцеловала его в шею, зная, как нравится мужу такая ласка. — Прости. И спасибо, что ты такой.
«Засранец», − закончил про себя Тобиас, искренне ненавидя сегодняшний день.
— Пойдем спать? − деланно веселым голосом пробормотал он, запоздало отвечая на ласку. — Я так соскучился и устал.
Глаза Эйлин озорно сверкнули — она расценила предложение мужа в совершенно ином ключе — и, схватив его за руку, она, радуясь, что не испортила Тобиасу настроение, повела его за собой вверх по лестнице.
— Надо бы почаще повторять такое, — Эйлин откинулась на подушках и потянулась. − Знаешь, пару дней назад соседская старушка мне помогла с Северусом. Научила меня, что делать, и теперь многое стало проще. — Она кокетливо поцеловала мужа в плечо и встала, накидывая на ходу халат, висящий на спинке кровати.
— Кстати, давно хочу сказать, что трансфигурированные вещи не вечны, как я говорила. Если тот, кто их создал умирает или теряет силу, чары выдыхаются, — она потрогала пальцем узор на древесине. — Придется однажды нам покупать новую кровать. И шкаф, и все то, что я наколдовала тогда. Без поддержания чар оно исчезнет. Пуф! − она вскинула руки и, вздохнув, отправилась вниз, забрать сына с кухни.
Тобиас устало прикрыл глаза и натянул одеяло на голову, наивно желая спрятаться от этой ужасной взрослой жизни и трансфигурации, преследовавшей его даже дома.
Зарплаты, хоть ее и увеличили, по-прежнему хватало только на необходимое. Даже одежду для ребенка ему прислала мать, очередной раз обещая приехать в скором времени и поглядеть на внука. Коляску отдала медсестра, хотя это доставило Тобиасу больше головной боли, чем радости, так как откатавшая не одно поколение, она сильно нуждалась в ремонте. Его личных денег хватило лишь на покупку кроватки и самых необходимых вещей на первое время. Теперь же все уходило на оплату счетов и еду.
— Дурацкая трансфигурация, — пробормотал он в подушку, стиснув ее зубами, чтобы не расплакаться от накатившего чувства собственного бессилия и никчемности.
========== Глава 9. Донорская кровь ==========
— Я здодов, ну дестно! — Тобиас торопливо обнял жену и, схватив пальто, стремительно выбежал из дома, стараясь сдержать чих как можно дольше. Отойдя на порядочное расстояние, оглянувшись и убедившись, что увидеть его нельзя, он наконец смог расслабиться и с удовольствием чихнул. Одновременно с его чихом лампочка стоящего во дворе фонаря погасла и в следующую секунду взорвалась фонтаном стеклянных осколков. Стряхивая с себя стекло, Тобиас несколько раз выругался, судорожно размышляя о том, что совершенно не хочет раскрыть свое владение магией от банальной, взрывающей лампочки простуды. Вздохнув ртом — нос его сейчас совершенно не дышал — он подхватил поудобнее свою рабочую сумку и пошел дальше, надеясь, что его наставник сможет что-то сделать. В этот раз Тобиас даже на блокиратор магии был бы согласен.
− Я вздрываю предметы, когда чихаю, — Снейп высморкался в платок и, скривившись, сунул его в карман брюк.
Грегори Макномара смотрел на него благодушно, и в синих глазах плясали задорные смешинки. Давно уже внешне смирившийся со своей участью сквиба, он в душе все равно завидовал волшебникам, но этот парень, то и дело влипающий в передряги, его веселил.
− Сколько себя помню, но такого ни разу не видел. По симптомам обычная простуда. Думаю, дело в том, что прошло слишком мало времени после того, как в тебе проснулась магия, и сейчас ты как ребенок со всеми детскими выбросами и неспособностью контролировать силу в момент слабости организма, — говоря это, доктор тщательно осматривал Тобиаса и то и дело цокал языком. — Думаю, ты уже сам про себя все знаешь и мои комментарии излишни, так ведь?
— Продтуда обычная.