― А песня звучала по радио возле магазина игрушек, ― пояснила Эйлин. ― Тобиас услышал слова и сказал мне, что это песня отражает его чувства ко мне лучше всяких признаний. В общем-то, мы и сами не заметили, как стали танцевать на виду у всей улицы.
― И до сих пор, ― улыбнулся Тобиас. Нежно обняв жену за талию, он слегка наклонил ее вниз, ― даже сейчас эта песня лучше всего отражает мои чувства к твоей матери. А как же иначе? Я ведь действительно просто не могу ее не любить.
― Но как же иной раз жаль, что некоторым вещам, увы, суждено быть… ― тихо сказала Эйлин, садясь обратно за стол и слушая последние строки песни. Тобиас в ответ лишь взял ее ладонь в свою, поцеловал тонкие пальцы и, наклонившись, что-то прошептал на ухо. Эйлин грустно улыбнулась и кивнула.
― Красивая история, ― мечтательно улыбнулась Шарлотта. ― Может, и у меня однажды все сложится подобным образом, и будут танцы на улице, и романтика, ― она улыбнулась и прикрыла глаза, представляя себе возможное будущее.
― Конечно будет, ― поддержал ее Тобиас, ― только не думай, что у нас вся жизнь сводилась к танцам и романтике. Семья — это очень сложно, и пока есть возможность, гуляй и учись, чтобы однажды стать профессионалом в своем деле. С твоими-то способностями ты очень далеко пойдешь, ― восторженно говорил он, не замечая, как с каждым его словом дочь становится все грустнее.
― Об этом, кстати, я и хотела с вами поговорить, ― тихо произнесла Шарлотта.
Тобиас замолчал, удивленно приподняв брови, и оба родителя заинтересованно посмотрели на дочь.
― Я хотела сказать после Рождества, чтобы и Сев был, но раз он заранее считает своим долгом предупредить нас, что остается в своей школе играть в Джеймса Бонда, то скажу вам сейчас, ― Шарлотта набрала в грудь побольше воздуха и неловко закусила губу. ― В общем, я решила сделать небольшую паузу в учебе и после Рождества я отправляюсь путешествовать. Я уже написала заявление в академии и его даже одобрили. Кроме того, я скопила достаточно денег на первое время, купила машину и сейчас, по выходным, беру уроки вождения.
Закончив свою речь, она робко улыбнулась, понимая, что как только родители справятся с шоком, на нее посыплется куча вопросов.
― Тааак, ― выдохнул Тобиас. Он медленно выпрямился на стуле и, отложив вилку, посмотрел дочери в глаза. ― Какой замечательный, взрослый поступок. Браво. То есть ты решила наплевать на свой талант, на мои с твоей мамой надежды и уехать в голубые дали непонятно на чем и куда? Тебе что, пять лет? Я категорически против такого растрачивания времени и прожигания жизни в пустую! Хватит мне и одного раздолбая в доме, но тебя-то куда несет?
― Тобиас! ― возмутилась Эйлин. Видя, как с каждым словом муж заводится все сильнее, ей очень не хотелось, чтобы субботний обед перерос в ссору. ― Тоб, успокойся, пожалуйста, ― сказала она чуть тише и, обратившись к дочери, попросила ее объяснить, почему она приняла такое странное решение.
― Да потому, что пока все жили как хотели, я все время будто гналась за чем-то, ― пожала Шарлотта плечами. ― Сперва мои медали и балет, который в итоге оказался пшиком, теперь вот академия, где мое имя не слезает со второго места лучших учеников параллели, но я не знаю, зачем мне все это нужно. Что бы я не делала, я делаю это потому, что надо, или пора, или я обязана, а не потому, что действительно хочу, ― терпеливо сказала она и развела руками. ― Увидев фургончик Чарли, я поняла, что путешествия — это то, чего мне действительно, по-настоящему хочется. Быть свободной, чувствовать себя ответственной перед собой и своим выбором… Неужели не понимаете?
Шарлотта с грустью посмотрела на родителей. Чем больше рассказывала она о своих планах, тем сильнее родители старались сдержать улыбки.
― Милая, а ты уверена, что не разочаруешься, если реальность не будет соответствовать ожиданиям? ― мягко поинтересовалась Эйлин. ― Одно дело представлять себе путешествие и совсем другое — сорваться с места, не обладая нужными знаниями.
― Моя вина, конечно, что, пока ты была ребенком, мы никуда не ездили, ― горько произнес Тобиас. ― Видимо, вот и расплата подоспела. Ну что же, если ты уже все решила, ― он усмехнулся, понимая, что переубедить дочь вряд ли получится, а запретить он не имеет никакого права, ― твоя жизнь и выбор твой. Но я этот выбор не одобряю.
Усилием воли Тобиас запретил себе говорить еще что-либо против идей дочери и до конца обеда предпочел сидеть молча. К его огорчению, Эйлин даже не попыталась переубедить Шарлотту. Она осторожно узнавала о ее планах и старалась дать как можно больше дельных советов.
***
Месяц до Рождества прошел очень быстро, как и сам праздник. В этом году Северус, отчасти сам, отчасти по просьбе директора, принял решение остаться в школе на зимние каникулы. Чем ближе был праздник, тем хуже становилось настроение Снейпа. Ремус Люпин, вечно выглядящий, как побитый пес, раздражал Северуса своим неуемным желанием всем нравиться, а перспектива встречи Рождества и Нового года за одним столом с Поттером настроения не добавляли.
Впрочем, проснувшись праздничным утром от назойливого луча солнца, бьющего прямо в глаз, Северус сощурился и среди вороха подарков от родителей, студентов и некоторых коллег смог разглядеть чернобурую лисицу. Зверек, видимо, устав ждать, когда же Северус соизволит проснуться, уснул прямо на одной из коробок, и темная пушистая лапа забавно свисала вниз.
― Доброе утро, ― прошептал Северус. Не обуваясь, он подошел к коробкам и осторожно взял лисицу на руки. Открыв сонные глаза, она издала низкий, похожий на урчание звук, зевнула, обнажив острые зубки, и лизнула Снейпа в нос. А уже через пару секунд перед ним стояла Чарли, по обыкновению одетая в одну из своих обожаемых длинных юбок и теплую кофту.
― У нас вчера была годовщина, ― как бы между прочим заметила Чарли после приветствия, ― и хотя мне очень понравилась присланная с совой открытка, но тебя она все равно не заменит.
― Ну кто же знал, что директор возьмет на работу оборотня, ― извиняющимся тоном ответил Северус. Потянув Чарли к себе, он снова вернулся в постель и теперь с удовольствием смотрел на то, как она раздевается, желая как можно быстрее залезть к нему под одеяло. Зимой в спальне Снейпа всегда было прохладно, и Чарли, привыкшая к теплу, уже успела замерзнуть.
― А как дела с Поттером? ― поинтересовалась она, уютно устраиваясь рядом с ним. ― Ты же помнишь о своих планах? Если ничего не случится и тому подобное…
― Помню, ― поморщился Северус. ― Правда Рождественское утро — это не самое лучшее время, чтобы говорить о Поттере, ― хмыкнул он и с видимым удовольствием прижал Чарли к себе. ― Я тебя уже уйму времени не видел, так может подаришь мне хотя бы полчаса радости? Будет самый лучший подарок, между прочим.
― Знала бы, что секс для тебя лучший подарок, не стала бы везде разыскивать тот зельеварский набор из книги, на который ты все лето слюни пускал, ― игриво ответила Чарли и поняла, что сделала ошибку. Северус, как ужаленный, вскочил с постели и, порывшись среди коробок, сорвал обертку с одной из них.
― Ты просто не представляешь, как я счастлив, ― бормотал он. Бережно вынимая новые инструменты из упаковки, он тут же заменял ими старые в своем органайзере, ― просто чудо какое-то. Как ты смогла их достать? Сейчас таких уже не делают… Ох, ― отложив подарок в сторону, он вернулся к Чарли, желая любыми способами показать ей всю степень свой радости и благодарности.
А спустя несколько часов, когда чернобурая лисица успешно миновала ворота школы и, вновь став темноволосой женщиной, активировала портал до Лос-Анджелеса, Северус Снейп появился в Большом зале. Учеников, оставшихся на каникулы в этом году, было очень мало, и то, что обед будет неформальным, Снейп понял, едва увидев единственный, накрытый на двенадцать человек, стол. На деле же все вышло еще хуже — Дамблдор очередной раз пытался заставить Снейпа веселиться, Трелони, по обыкновению, предсказывала грядущие ужасы, и к концу трапезы Северус очень сильно хотел очутиться дома вместе с Чарли. Машинально что-то отвечая коллегам, он представлял, как сейчас она рассказывает родителям о его реакции на подарки, передает приветы и объясняет последние новости.