Он слабо улыбнулся, видя, как Эйлин, уже не сдерживая себя, улыбается и плачет одновременно.
― Кроме шуток, принцесса, ― усмехнулся он, ― я действительно видел все со стороны и вернулся. В очередной раз не оправдал надежды отца и даже умудрился получить затрещину. Ну и с тобой переспать. Правда, позже выяснилось, что это было всего лишь воспоминание, но…
Договорить ему не дали. Эйлин буквально впилась в его губы, целуя так жадно, словно от этого поцелуя зависела жизнь всего мира. Наплевав на все нормы и правила, она скинула с себя туфли и, забравшись на койку, легла рядом с мужем. Вдыхая его запах и не в силах найти какие-либо слова, Эйлин обнимала его, не желая отпускать от себя ни на секунду, и просто радовалась, что может слышать, как все еще бьется его сердце.
― И долго меня не было? ― спросил Тобиас. Свободной рукой он медленно перебирал ее волосы, разметавшиеся по подушке. Присутствие жены рядом успокаивало и создавало чувство невероятного уюта и счастья.
― Пять часов, вроде, ― отозвалась Эйлин, ― мне сообщили лишь тогда, когда ты уже ожил и тебя перевезли из операционной. Обидно, ― она вздохнула, сильнее прижимаясь к его плечу, ― я думала, что я обязательно почувствую, если с тобой или детьми что-то случится, но этот день был совершенно обычным. Даже мысли никакой не было, что тебе или Севу плохо.
― И как он? ― заволновался Тобиас, вспомнив, что предшествовало его инфаркту.
― Нормально, в себя пришел. Чарли сейчас с ним и вроде бы возвращает память. Не знаю, ― Эйлин вздохнула, ― я, наверное, ужасная мать, но, узнав о том, что случилось, я первым делом пошла к тебе и про состояние Сева знаю только со слов целителя.
― Ты самая лучшая мать, ― уверил ее Тобиас, ― самая лучшая в мире. Думаю, что ты поступила правильно, дав сыну шанс сперва пообщаться с матерью его будущего ребенка. Очень надеюсь, что Чарли даст нам воспоминания о том, как именно он отреагирует на эту новость. Хочу видеть эти глаза, ― мечтательно проговорил Тобиас, рисуя в голове вид изрядно обалдевшего Северуса.
― О да, ― усмехнулась Эйлин ему в ответ, ― Чарли даже не надеется, что он обрадуется. Хотя я считаю, что тут либо радоваться, либо ничего. Изменить все равно уже ничего нельзя.
― Все можно, ― философски заметил Тобиас, ― но не всегда нужно.
Прижав жену к себе, он по привычке попытался повернуться и поморщился, когда капельница напомнила о своем существовании, едва не упав супругам на голову.
― Я, конечно, все понимаю, что война окончена, все живы и даже инфаркт позади, но давай ты сперва отдохнешь? ― шутя проворчала Эйлин и снова поцеловала его в пересохшие губы. ― Хотя, я тут читала в одной книге, что даже простые поцелуи и объятия тоже могут обладать лечебным свойством.
― Ну так и лечи меня, ― хмыкнул Тобиас и прижал жену к себе как можно ближе. ― И пусть ничто на свете не разлучит нас.
Комментарий к Глава 2. Самое большое разочарование Мортимера Снейпа
*Стент — это легкая сетчатая трубка, достаточно прочная, чтобы обеспечивать каркас артерии длительное время. Стенты изготавливаются из сплавов металла (чаще кобальта) в соответствии с высокими технологиями. Существует множество видов. Они отличаются по размерам, структуре сетки, характеру покрытия.
Источник: http://serdec.ru/lechenie/koronarnoe-stentirovanie-sosudov-serdca
========== Глава 3. Первый день после ==========
Спустя сорок минут целитель Эддард поставил Тобиасу капельницу со снотворным зельем. Эйлин, по-прежнему лежа рядом и наблюдая, как муж постепенно засыпает, шептала ему на ухо разные нежности и только сейчас окончательно поверила, что черная полоса жизни закончилась. Потянувшись, она покачала головой, разминая затекшую шею, и, наконец, решила заглянуть к сыну.
В глубине души Эйлин, как и Тобиас, боялась, что Северус слишком изменился, и потому оттягивала свидание как можно дольше. Приблизившись к палате, где сейчас лежал сын, Эйлин остановилась и вслушалась в разговор, доносящийся из приоткрытой двери. То, что Северусу трудно говорить, она догадывалась, но никак не предполагала, что его это не остановит. Шипя, как заправский василиск, он рассыпался в потоке недовольства, ругаясь на подозрительно молчаливую Чарли. Не в силах больше слушать его речи, Эйлин решительно открыла дверь и замерла, увидев его, полусидящего на койке.
В ее памяти, несмотря на все сценки из воспоминаний, он по-прежнему оставался молодым, и теперь, увидев его в реальности, выглядящего практически ровесником своего отца, Эйлин пораженно охнула. Изжелта бледная кожа на изможденном, худом лице, повязка на шее с небольшим следом крови от норовившей разойтись раны и потухший взгляд, заставили ее забыть все те слова, что еще секунду назад были в голове.
― Северус, ― прошептала она и, качая головой, подбежала к замолчавшему посреди фразы сыну. Он не отшатнулся и на удивление крепко обнял ее в ответ, словно боялся, что мать сейчас растает в воздухе.
Он тоже хотел сказать родителям многое и так же не мог подобрать ни одного слова, которое, в его понимании, не прозвучало бы глупо. Вложив в объятия все свои чувства, он осторожно поцеловал маму в щеку и краешком одеяла стер дорожку слез с ее лица.
― Я уже тут, ― сказал он тихим, сиплым голосом, ― и теперь уже точно никуда не уйду. Я в западне, если можно так выразиться, ― добавил он ехидным тоном и, сощурившись, посмотрел на Чарли.
А она была на удивление спокойной. Сидя в кресле возле окна, Чарли с грустной улыбкой наблюдала за общением матери с сыном и даже не думала возмущаться в ответ на его колкости.
― А где папа? ― спросил между тем Северус. Ожидая, что отец войдет следом за матерью, он с ожиданием посмотрел на входную дверь.
― Спит, ― улыбнулась Эйлин и заметила тень удивления на лице сына. ― Он очень сильно устал, спасая твою жизнь, и должен поспать. Придет, как только выспится.
― Это странно, ― недоверчиво прошептал Северус и уже было задумался о реальной причине отсутствия отца, как Эйлин перебила его мысли своим вопросом.
― Что я думаю, о чем? ― уточнил Северус. ― Если ты о том, что моя… ― он на секунду задумался, не желая именовать Чарли просто своей девушкой, и, поморщившись, произнес: ― Женщина беременна, и никто не посчитал нужным сказать мне об этом, то я думаю, что я очень зол. Причем не только на нее, но и на всех вас. Неужели сложно было передать эту новость вместе с Ванессой?
― И что бы это изменило? ― в который раз спросила его Чарли. ― Ты что, бросил бы все и сорвался в Америку? Я пыталась тебе сообщить, как только сама узнала, и даже была в школе, но тебя там в тот день не было, а после ты сам запретил выходить с тобой на связь.
― Ты еще и порталом пользовалась? ― закатил глаза Северус. ― Как этот ребенок вообще выжил с такой беспечной мамашей? Ты хотя бы курить бросила?
― Бросила. И, как видишь, ребенок в полном порядке, ― тихо ответила Чарли и, натянув на животе кофту, продемонстрировала едва заметный для шести месяцев живот.
― При желании, можно решить, что ты переела, ― ехидно проворчал Северус и откинулся на спину, чувствуя, что совершенно сбит с толку и не представляет, как жить дальше. Происходящее вокруг напоминало ему странный театр абсурда, и, чувствуя себя ужасно уставшим, он, вопреки здравому смыслу, очень хотел побыть в одиночестве.
Последние сутки выдались настолько насыщенными, что битва за Хогвартс казалась такой далекой, будто случилась несколько лет назад. Северус даже не мог вспомнить, что говорил и все ли сведения передал Поттеру. После укуса змеи мысли отчаянно путались, подсовывая непонятный калейдоскоп воспоминаний и эмоций.
Потеряв сознание в Визжащей Хижине, Северус открыл глаза уже в больничной палате, и над ним в той же позе, что и Избранный, стояла Чарли. Она улыбалась, и в эту секунду Северус, все еще под действием наркоза, решил, что умер и, наверное, попал в рай. Простая попытка поздороваться сразу же вернула его в реальность, причинив ужасную, до слез, боль в горле и вызывая кашель.
Целитель, стоящий рядом с Чарли, осмотрел Снейпа, пожалуй, чересчур тщательно и, удовлетворившись состоянием пациента, сказал, что болеть горло будет еще минимум месяц, но говорить не запретил.